В течении зимы она успeла очаровать всех обитателей Гартльтоп-Приори. Герцог Омниум был там, и объявил маркизe, что Домбелло не мог сдeлать лучшаго выбора. "Я сама так думаю, отвeчала счастливая мать, она видит все, что ей слeдует видeть, а остальнаго для нея не существует."
В Лондонe всe превозносили ее до небес, и даже лорда Домбелло стали считать мудрецом. Он выбрал жену, которая все умeла устроить для него и ничeм его не безпокоила; на которую всe женщины смотрeли благосклонно, хотя всe мущины ею восхищались. Что же касается до размeна мыслей, до сердечных излияний, вeдь еще не совсeм рeшено, точно ли все это необходимо между мужем и женой? Много ли найдется людей, которые по совeсти могли бы сказать, что они сами испытали, или покрайней мeрe понимают такого рода наслаждения? Но всегда приятно имeть хозяйкой дома прелестную женщину, которая знает как одeться, знает как встать и сeсть, умeет грациозно скользнуть в карету и из кареты, никогда не пристыдит мужа своим невeжеством, никогда не разсердит своим кокетством, никогда не затмит его умом! Право, это великое счастье! Я с своей стороны думаю, что Гризельда Грантли родилась быть супругой пера.
— Итак, говорила про нея мисс Данстебл (она уже называлась тогда мистрисс Торн).— Итак, есть же нeкоторая доля правды в словах нашего новeйшаго философа: "Велика твоя сила, о молчание!"
Свадьба наших старых друзей доктора Торна и мисс Данстебл, была отпразднована не ранeе сентября. В этом случаe много было дeла юристам, и хотя невeста вовсе не жеманилась, а жених не оттягивал, никак нельзя было сыграть свадьбу ранeе. Свадьба происходила у Св. Георга на Гановер-Скверe, и не отличалась особым великолeпием. Лондон совершенно опустeл в это время года, и немногия лица, присутствие которых считалось необходимым при брачном обрядe, нарочно приeхали из деревни. Посажёным отцом невeсты был доктор Изимен, а роль дружек исполнили двe дeвицы, жившия у мисс Данстебл в качествe компаньйонок. Тут же присутствовали молодой Франк Грешам с женой и мистрисс Гарольд Смит, которая вовсе не намeрена была покинуть свою приятельницу в новом положении.
— Вмeсто мисс Данстебл, мы станем звать ее мистрисс Торн, говорила мистрисс Гарольд Смит,— и право, я думаю, что в этом только и будет вся разница.
Мистрисс Гарольд Смит, разумeется, другой разницы не видeла, но для самих заинтересованных лиц многое перемeнилось.
Доктор с женою уговорились между собою, что у нея по прежнему будет дом в Лондонe, в котором она может проводить столько мeсяцев, сколько ей угодно, и куда муж будет приeзжать к ней, когда ему вздумается; в деревнe же он будет хозяином. Предполагалось выстроить дом в чальдикотстком лeсу, а покуда они должны были жить в старом домe доктора в Грешамсбери; мистрисс Торн, несмотря на свои несмeтныя богатства, не пренебрегла этим скромным жилищем. Но послeдующия обстоятельства измeнили эти предположения. Оказалось, что мистер Соверби не мог или не хотeл жить в Чальдикотсe, а потому, на втором году послe свадьбы, они отдeлали для себя Чальдикотской дом. Они и теперь извeстны в околоткe под именем доктора и мистрисс Торн из Чальдикотса, в отличие от других Торнов из Уллаторна, в восточной части графства. Они пользуются всеобщим уважением, и живут в ладу и с герцогом Омниумом и с леди Лофтон.
— Грустно будет мнe видeть эти старыя, так знакомыя мнe аллеи! сказала мистрис Гарольд Смит, когда, в концe сезона, мистрисс Торн пригласила ее к себe в Чальдикотс. В знак волнения, она даже поднесла платок к глазам.
— Что же мнe дeлать, душа моя? отвeчала мистрисс Торн:— не могу же я вырубить их; доктор не позволит.
— О нeт! сказала мистрисс Гарольд Смит, вздохнув. Не несмотря на грустныя воспоминания, она приeхала погостить в Чальдикотс.
Лорда Лофтона судьба осчастливила в октябрe. Я не стану увeрять, что супружеское счастье похоже на тот плод с Мертваго Моря, который во рту обращается в горький пепел; такая насмeшка была бы крайне несправедлива. Но нельзя же не согласиться, что лучшия минуты любви уж улетeли, что лучший цвeт ея уже поблек, когда свершился обряд бракосочетания, когда, закрeпились законныя узы. Есть особый, неуловимый аромат любви, который исчезает, прежде чeм новобрачные успeют выйдти из церкви, исчезает вмeстe с дeвическим именем, и несовмeстен с почтенным званием супруги. Любить свою жену, быть любимым ею — обычный удeл мужа, даже строгая обязанность. Но имeть право любить молодую красоту, которая еще не принадлежит нам вполнe,— знать, что нас любит нeжное существо, которое скрывает свое чувство от глаз свeта, почти стыдится и пугается его,— какого счастья выше может ожидать человeк, послe того как пролетят эти чудныя минуты? Нeт, когда супруг возвращается от алтаря, он уже насладился самыми тонкими, самыми отборными лакомствами на жизненном пиру. В запасe для него остается пуддинг и ростбиф брачной жизни;— а может-быть только буттерброд.