-- Какихъ-нибудь тысячу фунтовъ или около того. Я достану эти деньги, но только, мама, мнѣ уже нельзя будетъ тогда расплатиться съ вами такъ скоро, какъ бы я желалъ.
Но тутъ леди Лофтон нѣжно обняла его, и объявила, что никогда не проститъ ему, если онъ еще проронитъ слово объ ея маленькомъ подаркѣ. Мнѣ кажется, что для матери не можетъ быть большей отрады, какъ отдавать свои деньги единственному сыну.
О Люси въ первый разъ было упомянуто на другое утро, за завтракомъ. Лордъ Лофтон рѣшился переговорить съ матерью прежде чѣмъ отправится къ Робартсамъ; но случилось такъ, что леди Лофтон сама о ней заговорила по поводу болѣзни мистриссъ Кролей; она разказала сыну, какимъ образомъ всех четырехъ детей перевезли въ викарство.
-- Я должна сказать, что Фанни поступила превосходно, сказала леди Лофтон; -- впрочемъ, иного и ожидать отъ нея нельзя. То же можно сказать и о миссъ Робартс, прибавила она несколько принужденнымъ тономъ.-- Миссъ Робартс осталась въ Гоггльстокѣ; она ухаживала за мистриссъ Кролей въ продолженіи всей ея болѣзни.
-- Какъ? Она осталась въ Гоггльстокѣ? Въ самомъ мѣстѣ заразы? воскликнулъ молодой лордъ.
-- Да, отвѣчала леди Лофтон.
-- И она тамъ до сихъ поръ?
-- Да, и кажется еще не собирается уѣхать.
-- Да это ни на что не похоже! Какъ можно было допустить это?
-- Но вѣдь на это была ея собственная воля, Лудовикъ.
-- О да, конечно; я понимаю. Да зачѣмъ же было жертвовать ею? Развѣ нельзя было нанять сидѣлку? Развѣ необходимо было нужно ей самой оставаться цѣлый мѣсяцъ у постели больной въ заразительной горячкѣ? Какая же тутъ справедливость!
-- Справедливость, Лудовикъ? Не знаю была ли тутъ справедливость, но было много христіанской любви и милосердія. Мистриссъ Кролей вѣроятно обязана жизнью попеченіямъ миссъ Робартс.
-- Она заболѣла сама? Она больна теперь? Скажите мнѣ всю правду! Я самъ отправлюсь въ Гоггльстокъ тотчасъ же послѣ завтрака.
Леди Лофтон ничего не отвѣчала на это. Если Лудовикъ непремѣнно хотѣлъ отправиться въ Гоггльстокъ, она не могла удержать его. Но ей казалось, что это было бы крайне безразсудно. Она думала про себя, что онъ точно также доступенъ для заразы какъ и Люси Робартс; да притомъ же изголовье больной мистриссъ Кролей не совсѣмъ приличное мѣсто для свиданія между двумя влюбленными. Вообще, ей казалось въ эту минуту, что судьба довольно жестоко поступаетъ съ нею по отношенію къ миссъ Робартс. Она считала своимъ долгомъ уменьшать, сколько она могла это сдѣлать без несправедливости, высокое понятіе, которое ея сынъ составилъ себя о достоинствахъ молодой дѣвушки; а теперь ей пришлось, напротивъ того, расхваливать ее. Леди Лофтон была женщина вполнѣ искренняя и правдивая. Даже для того чтобы достигнуть своей цѣли въ такомъ важномъ вопросѣ, она не способна была не только покривить душою, но даже искусно смолчать при случаѣ; тѣмъ не менѣе, ей трудно было помириться съ необходимостью превозносить при сынѣ добродѣтели Люси.
Послѣ завтрака, леди Лофтон встала съ мѣста, не высказывая однако намѣренія уйдти из комнаты. Ей очень хотѣлось, по своему обыкновенію, спросить сына о томъ что онъ собирается дѣлать въ это утро; но на Этот разъ у нея не доставало духу сдѣлать такой вопросъ. Вѣдь онъ объявилъ ей за минуту назадъ, куда онъ намѣренъ отправиться.
-- Я тебя увижу за полдникомъ? сказала она наконецъ.
-- За полдникомъ? Не знаю, право. Но, послушайте, матушка, что мнѣ сказать миссъ Робартс, когда я увижу ее?
И онъ остановился у камина, глядя ей прямо въ лицо.
-- Ты спрашиваешь, что тебѣ ей сказать, Лудовикъ?
-- Да; что мнѣ ей сказать -- отъ васъ? Могу ли я ее увѣрить, что вы готовы принять ее какъ невѣстку, какъ дочь?
-- Лудовикъ, я уже все объяснила самой миссъ Робартс.
-- Что же вы ей объяснили?
-- Я ей сказала, что такой бракъ не поведетъ къ вашему обоюдному счастію.
-- А зачѣмъ вы это говорили ей? Зачѣмъ вы взялись судить за меня, какъ будто бы я ребенок? Матушка, вы должны отказаться отъ своих словъ.
Онъ выговорилъ это почти повелительнымъ тономъ, не какъ просьбу, а какъ требованіе.
Она стояла рядомъ съ нимъ, опираясь рукою на столъ, и посматривала на него съ какимъ-то испугомъ; леди Лофтон только одного на свѣтѣ и боялась -- причинить неудовольствіе Лудовику. Можно сказать без преувеличенія, что она жила и дышала только имъ. Еслибъ ей пришлось разссориться съ нимъ, какъ иныя ея знакомыя разссорились съ сыновьями, то для нея все было бы кончено въ жизни. Какъ люди иногда напередъ рѣшаются лишить себя жизни въ извѣстномъ случаѣ, такъ и она рѣшилась бы разстаться съ сыномъ, еслибы того потребовали обстоятельства. Даже из любви къ нему, она не была бы способна поступить противъ совѣсти, противъ своих убѣжденій. Если окажется необходимымъ, чтобы все счастье ея жизни была разрушено въ одно мгновеніе, она должна покориться этому рѣшенію, и терпѣливо ждать, чтобы Богъ взялъ ее из этого мрачнаго міра.