Тина хмуро смотрит на меня и шипит:
— Омар, отвяжи меня от стула или помоги мне... Я брошу тебя.
Глаза Омар расширяются, и он кричит:
— Нет! Ты никогда не покинешь меня!
Тина надевает лучшую маску сучки и выплевывает:
— Отвяжи меня от гребаного стула, Омар!
Омар хмурит лоб, и он вздыхает:
— Хорошо, Господи, Тина. Не будь такой сукой.
Он режет веревку на ее запястья и помогает ей встать. Как только она встает, она дает ему пощечину. Жестко. Шум эхом разносится по складу, и он потирает щеку. Он выпаливает:
— За что, бл*дь, это было, Тина?!
Она моргает секунды, а затем смотрит ему в лицо и рычит:
— Ты держал меня, привязанной к стулу, все чертов день! Так не относятся к тем, кого любят, О. Так относятся к тем, кто не нравится! А теперь, ты меня любишь?
Он выглядит хорошенько отруганным и кивает. Она говорит, спокойно:
— Хорошо. Тогда ты никогда не сделаешь это снова. Не сделаешь, милый? — он качает головой, и она продолжает: — Хорошо. Я люблю тебя, малыш. Но ты серьезно облажался. Я собираюсь сделать тебя лучше, ты понимаешь? — он кивает и улыбается ей с чистым обожанием.
Я никогда не видел, чтобы женщина ударила Омара, а после не исчезала и была найдена на свалке неделей позже. Он действительно думает, что любит Тину. Или любит эту идею, по крайней мере.
Тина встает за Омаром и обхватывает руками его талию.
Ничего себе, это ранит больше, чем следует. Я знаю, что она только играет.
Она стоит на цыпочках и шепчет громко:
— Посмотри на его лицо, малыш. Не имеет значения, что он говорит, это делает ему больно. Он любил меня, О. Я обещал, что мы причиним ему боль, не так ли? — при этом говоря мне одними губами: «Извини».
Омар хихикает и потирает руки Тины. Он не может не похвастаться:
— Да, я получил твою девушку. Как это чувствуется, потерять то, что ты любишь, Ник? Она не хочет тебя.
Тина скулит:
— Омар, как долго это займет? Я хочу пойти домой. Я воняю, и мне очень нужно принять душ. — Она дуется. — Ты даже не кормил меня сегодня. Я такая голодная, малыш.
Омар ударяет себя по голове и всасывает воздух сквозь зубы. Он смотрит с раскаянием, когда обещает:
— Черт, извини, детка. Я был так взвинчен, что даже не спросил, голодна ли ты. Я отправлю одного из парней принести чего-нибудь прямо сейчас.
Если бы я не был в такой ситуации, я бы расхохотался. Тина заставляет Омара считать, что он влюблен в личность, которой не существует. Это полная противоположность моей Тины. Мне не нравится эта Тина, но Омар, кажется, в восторге от нее.
Он поворачивает ее в руках и приподнимает. Она визжит и заставляет себя хихикать. Она требует:
— Омар, опусти меня! — что он и делает, но не раньше, чем целует ее.
Омар закрывает глаза и глубоко целует Тину. Ее глаза расширяются, и она смотрит на меня, я не могу не заметить выражение отвращения на лице. Ее глаза извиняются, и я киваю. Я знаю, что она не хочет быть здесь еще больше, чем я.
Делай то, что нужно делать, детка.
Он разрывает поцелуй, и она расплывается в большой фальшивой улыбке. Омар выглядит таким счастливым. Я почти испытываю жалость к нему.
Почти.
Тина подходит ко мне, смотрит в глаза и хвастается:
— Спорим, ты хочешь меня сейчас, да? Но знаешь что, Ники? Ты никогда не получишь меня. Никогда.
Я наклоняюсь чуть ближе и шепчу:
— Когда мы выберемся из этого, я попрошу тебя выйти за меня замуж. — Видя ее ошеломленное лицо, я продолжаю: — И ты скажешь «Да»!
Омар уходит в соседнюю комнату, и Тина бросается вперед. Она шепчет:
— Мне очень жаль, дорогой! Я не знаю, что еще сделать!
Я шепчу в ответ:
— Ты делаешь всё правильно, детка. Отвлекай его. Я так тебя люблю. Парни рядом, это скоро закончится. Я обещаю.
Тина мчится назад на свое место, когда Омар открывает дверь. Он приходит с контейнерами еды для нее. Она открывает их, морщит нос и говорит:
— Я чувствую запах оливок, милый. Я не ем оливки. Никогда.
Это единственная правда, что она сказала ему за всю ночь.
Каждый раз, когда мы обедаем, она отдает мне свои оливки, а я ей — помидоры. Мне нравится, что мы делаем это. Это наша фишка.
Омар открывает контейнеры и вздыхает:
— Извини, детка. Я пойду возьму еще что-нибудь. Без оливок.
Она улыбается ему и говорит:
— Спасибо, милый. Я очень голодна.
Как только он выходит в дверь, она хватает ножницы со стола, бежит вперед и перерезает веревки под мои запястьями, так что по-прежнему выглядит, как будто я привязан к стулу. Она запихивает ножницы за пояс моих штанов и бежит обратно к столу.
Боже, я люблю эту женщину.
Омар возвращается в комнату и протягивает Тине другой контейнер. Он клянется:
— Никаких оливок.
Она натягивает улыбку, целует его в щеку и говорит:
— Спасибо, детка.
Омар подходит к моему стулу, берет пистолет из штанов и нацеливает его на мою грудь. Тина кричит:
— Омар, нет!
Омар хмурится и смотрит в ее сторону. Она сразу же выпрямляется и говорит ему:
— Детка, я не буду в состоянии есть, если ты сделаешь это сейчас. М-Можешь подождать пока я закончу с обедом, пожалуйста? — она звучит слишком неуверенно, и я знаю Омар чувствует это. Но он кивает и уходит, чтобы посидеть с ней.
Она берется за еду, я знаю, что она не хочет есть, но старается выглядеть, как будто ей нравится. Она даже предлагает кусочки Омару, который ест из ее рук, как домашнее животное. Она гладит его по голове, как маленького ребенка.
Этот чувак серьезно облажался.
После того, как Тина съедает половину, она толкает контейнер в сторону. Она всего лишь тянет время.
Омар протягивает ей руку, и она принимает ее. Подводит ее ко мне, но останавливается на полпути и говорит ей:
— Детка, останься тут. Ты же не хочешь испачкаться в его крови.
Затем он идет вперед и нацеливает пистолет на мою грудь. Он прикладывает палец к спусковому крючку и шипит:
— Это за Маркуса. — Когда он собирается это сделать, две маленькие руки обхватывают его вокруг шеи и две ноги — вокруг талии. Тина пытается остановить Омара как может.
Черт побери, Тина!
Омар пытается бороться с ней, но она держит его голову таким образом, что он не может даже ударить ее прикладом пистолета. Он становится мертвенно-бледным, когда пытается сбросить ее. Я вижу, как его глаза расширяются, и он тяжело падает на спину, ударяя мою девочку.
Тина задыхается. Она задыхается и не может вдохнуть полной грудью.
Хватит.
Я не могу ждать парней. Я должен действовать прямо сейчас.
Вскакиваю со стула, беру ножницы и ударяю ими Омару в спину. Он поворачивается, воет от боли, поднимает пистолет и стреляет в Тину.
Все происходит как в замедленной съемке.
Тело Тины дергается назад, и я чувствую брызги ее крови на моем лице. Ее лицо показывает смесь шока и боли. Через несколько секунд она лежит без сознания в луже крови.
Тина истекает кровью.
Она потеряет слишком много крови.
Я бью Омара в нижнюю часть спины. Он воет снова, переворачивается на спину, целится и стреляет снова. Я чувствую, что пуля попала в меня, но я так сильно хочу, чтобы он умер, что даже не чувствую боли. Чистый адреналин бежит по моим венам. Мое сознание начинает слабеть, а я борюсь держать глаза открытыми. Я шатаюсь, выхватываю пистолет из его дрожащих рук и стреляю ему в лоб. Я смотрю, как гаснут глаза Омара. Я чувствую момент интенсивного удовлетворения.
Я шатаюсь и падаю в огромный бассейн крови рядом с телом Тины.
Мне так жаль, Ти. Я отдал бы свою жизнь за тебя.
Я вижу тьму и тени над нашими телами. Их руки подняты вверх.
Пока я лежу рядом с Тиной, я беру ее безжизненную руку и думаю, что если умру, то, по крайней мере, я буду держать руку любимой.
Мои глаза застилает темнота.