— Мрыся…
Марфа подскочила на кровати и почувствовала, как сильно и быстро бьется сердце. Спросонья она не сразу поняла, что происходит. В дверях спальни угадывался широкоплечий силуэт.
Только один человек называл ее так.
— Рома, что ты тут делаешь?!
— Они храпят все, как носороги… — Ромка прошлепал босыми ногами от двери к кровати. — Я уснуть не могу.
Матрас рядом с Марфой прогнулся. Глаза привыкли к темноте, и теперь Марфа с все возрастающим изумлением смотрела, как Ромочка Ракитянский вальяжно растягивается на ее кровати.
— Рома, кыш!
— Рома не знает такой команды.
— Ромка, ты с ума сошел! — Марфа пихнула его в плечо. — Ну-ка марш спать на диван в гостиной!
— Говорю тебе, там храп на весь первый этаж, — он смачно зевнул. — Не уснешь. Дай одеяло.
— Да ты… ты…
Подобрать точно подходящее ситуации слово Марфа не успела. Потому что ее неожиданно дернули за руку — и вот она уже лежит, прижатая спиной к мужской груди. А ее поперек живота обнимает… Ромочка Ракитянский.
— Вай, как хорошо… — на них сверху наползло одеяло. — Мрыся, ты такая приятная наощупь…. И пахнешь вкусно.
Марфа почувствовала, как его нос зарылся в ее волосы. А еще почувствовала, что из одежды на Ромке только трусы. Это в лучшем случае. И еще поняла, что пива они, похоже, успели выпить больше, чем она подумала. Потому что в противном случае Ромка бы не завалился к ней в постель и не полез обниматься. Вот что с ним делать, а?!
Попытка отодвинуться возымела ровно противоположный эффект. Марфу прижали еще плотнее.
— Мрыся, прекрати ерзать, давай спать.
— А если ты начнешь храпеть?
— Я обычно не храплю, — за спиной раздался еще один смачный зевок. — Но вообще есть гарантированное положение, в котором я точно не храплю.
— На крыльце перед входной дверью?
— Повернись ко мне лицом.
Марфа не собиралась поворачиваться. Но Рома разжал руки — и грех этим было не воспользоваться.
Не получилось воспользоваться. Марфа вдруг запоздало сообразила, что мальчик Ромочка — здоровенный двухметровый лось, который сейчас, как куклу, перевернул ее лицом к себе. И без лишних разговоров уткнулся ей лицом в грудь.
Марфа замерла. Сквозь мягкий трикотаж пижамы она чувствовала, как колется щетина. Щетина? Щетина?! У мальчика Ромочки — щетина?! И очень горячие руки, одна из которых плотно прижимается к ее пояснице — уже не через пижаму, а так, кожа к коже.
Снова вернулось быстрое и сильное сердцебиение. И почему-то страшно было пошевелиться. Зато Ромка шевелиться не боялся. Он еще глубже зарылся носом в ее пижаму, вздохнул довольно.
— Если меня положить мосей в сиси — я гарантированно не буду храпеть.
Ничего из ее опыта прожитых двадцати четырех лет не научило Марфу Тихую, как на это реагировать. И она лежала и молчала. Чувствовала горячую руку на своей пояснице. И как ей сопят «в сиси». Сопение вскоре перешло в тихое дыхание.
Не обманул. Не храпит. И в наступившей тишине Марфа лежала и какого-то черта вспоминала, как он стоял на бортике бассейна — голый, смеющийся, весь в блестящих на солнце каплях воды.
Ромочка Ракитянский. Ни хрена не мальчик. Мужчина со всем причитающимся — широкими плечами, мощной спиной и обильно поросшим волосами пахом.
Рома, ты когда вырасти успел? И отрастить себе вот это все, включая щетину, которая колет ей грудь даже сквозь пижаму.
— Марта!
Она обернулась. Улыбнулась.
— Клаус!
— Марта, как я скучал! — он сгреб ее в свои медвежьи объятья. — А ты скучал по мне?
— Ску-ча-ла.
— Скучала?! — восхитился Клаус. — Правда, Марта?
— Конечно, — рассмеялась Марфа, аккуратно высвобождаясь из мужских рук и отступая назад. — Как забыть тебя и твой великолепный айнтопф?
— А, ты в этом смысле…
Некоторое время они стояли и молча смотрели друг на друга. Марфа познакомилась с Клаусом Штибером год назад, на форуме рестораторов — точно таком же, на котором они встретились и сегодня. С тех пор у Марфы в телефоне образовался горячий немецкий поклонник. Который вполне сносно говорил по-русски, потому что родители его были родом из ГДР. Выглядел же Клаус, как самый настоящий ариец — высокий, статный, квадратное лицо, голубые глаза и светлые — правда, довольно редкие волосы.
— Ты совсем не отвечала мне, Марта, — грустно произнес Клаус. — Я тебе писал, писал…
— Прости, очень много работы, — Марфа ощутила легкий укол совести.
— Но теперь ты от меня никуда не денешься! — Клаус споро схватил ее за локоть. — Мы пойдем сегодня гулять?