— Какая тоска! — Тетя В. театрально вздохнула. — А как он выглядит, этот Портбор?
— Он называется Портбей, и это настоящая дыра. — Я говорила, ничего не скрывая и даже радуясь, что тоже могу быть такой же саркастичной, как и она.
Мне было непривычно так вот добродушно и шутливо болтать с тетей В., как будто забыв, что она — моя обаятельная, уверенная в себе, разговорчивая тетя, а я — всего лишь стеснительная и молчаливая Стелла-не-звезда...
— Бедная девочка... Ты, наверное, скучаешь по Фрэнки и др.?
Я понимала, что тетя В. сказала «и др.», чтобы сберечь время. Это также спасало ее от необходимости запоминать детали, которыми она не хотела утруждать себя, — например, имена моих остальных подруг.
— Да, конечно. Фрэнки приедет на выходные.
— Я тоже приеду!
— Вы приедете? — У меня перехватило дыхание от перспективы получить сразу двух союзниц.
— Да, я приеду, чтобы посмотреть на вашу лачугу собственными глазами. Но только в воскресенье и пробуду у вас весь день. Я говорила твоему папе, чтобы он не ждал, что я останусь на ночь, пока дом не станет обитаемым!
— Ну, тогда вы никогда здесь не будете ночевать! — Я рассмеялась. - Вообще-то этот дом с самого начала был почти неприспособлен для житья, а сегодня утром папа устроил здесь неплохое наводнение!
— О боже!.. Больше ничего не говори мне, Стелла, а то я передумаю и не приеду даже на день! — застонала тетя В. — Послушай, там есть поблизости мистер Несчастье? Я бы перекинулась с ним парой...
— Да, сейчас пойду поищу его, — сказала я, все еще улыбаясь.
— Не надо меня искать, я здесь, — тихо проговорил папа, который, оказывается, стоял совсем рядом.
Знаете афоризмы тети Эсме? У нас с Фрэнки был один самый любимый: «Не совершайте плохих поступков — они обязательно вернутся и ударят вас по заднице». Он нам нравился, потому что звучал весьма глуповато и грубовато (для шестилетних ушей). Но, в конце концов, я поняла смысл этого высказывания. После того как я, столь саркастично поговорив с тетей В., повернулась и заметила выражение боли и разочарования на добром папином лице, я почувствовала себя просто ужасно.
Да, думаю, я сделала плохую вещь, и она только что вернулась и ударила меня по заднице...
«Куда ты пропала? Что за новость, которую мне надо знать? С.», — напечатала я на экране моего мобильника.
Отправив сообщение Нейше, я, прикусив губу, стала смотреть из окна моей спальни, наблюдая (но почти не видя) за чайками, проносящимися на фоне розового в полоску предзакатного неба.
Я была совсем выбита из колеи, если хотите знать правду. Ну хорошо, один раз я говорила с Фрэнки и получила электронную почту и послание (загадочное) от Нейши, но никто из моих остальных подруг не ответил на мои звонки и послания, которые я отправляла на их мобильники последние несколько дней... Хм!.. Неужели они все забыли зарядить их или положить деньги на счет? Я не могла понять, почему банда моих подруг, оставшаяся в Лондоне, совершенно забыла обо мне после того, как я исчезла из их поля зрения?
Потом я решила, что это снова паранойя. «Это уже начинает входить в привычку», — мрачно подумала я. Все, что мне было нужно, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, — это просто позвонить им по их домашним номерам, вместо того чтобы названивать по выключенным мобильникам.
Я решила начать с Нейши, поскольку она знала какую-то свежую новость, но в это время раздался легкий стук в дверь моей комнаты.
— Войдите, — произнесла я неуверенно.
А что, если это папа? Мне все еще становилось ужасно неловко при воспоминании о том, каким расстроенным он выглядел, случайно услышав, как я сплетничала с тетей В.
— Стелла!
Да, это был папа. Ну что ж, сейчас я получу по заслугам.
— Иди посмотри на это, быстрее! — Он поманил меня пальцем.
Он выглядел, в общем, нормально — не таким расстроенным, как раньше. Я слезла с постели и пошла за ним, недоумевая, что же это он хочет показать мне, и размышляя, как бы извиниться перед ним, а) не чувствуя себя при этом ужасно смущенной и б) не запинаясь.
— Посмотри-ка на это! — тихо проговорил папа, открывая дверь в комнату близнецов и осторожно входя внутрь, что было действительно трудно сделать, принимая во внимание, что каждая половица в нашем доме издавала нечто среднее между мышиным писком и пуканьем всякий раз, как вы наступали на нее.