Дрейк слышал, как кавалерист перешел с рыси в галоп, и предположил, что испанцы могли заметить кого-то из его людей. Однако он еще не знал, насколько фатальными окажутся последствия пьяной выходки Роберта Пайка.
Отыскав казначея из Лимы, кавалерист поделился с ним своими подозрениями. Он рассказал ему, что, по информации из Номбре-де-Дьос, у карибского побережья Панамского перешейка уже долгое время вертится «английский пират Франсиско Дракес»; если в его планы входит нападение на караван с сокровищами, то следует держать ухо востро: незнакомец в белом, фигуру которого он успел рассмотреть, мог быть кем-то из шайки пиратов, следовательно, сокровища короля и товары купцов находятся под угрозой.
Казначей не стал преуменьшать степень опасности, приказал немедленно свернуть с дороги мулов, перевозивших ценный груз, и пропустить вперед второй караван, нагруженный продовольствием. Таким образом, рассудил он, если пираты действительно устроили засаду и готовят нападение, риск потерять королевские сокровища будет сведен к минимуму.
Расчеты испанцев оказались верными. Отряд англичан и марунов стремительно атаковал появившийся на дороге панамский караван и без труда захватил его. Однако, вскрыв мешки и тюки с товарами, налетчики не обнаружили в них ни золота, ни драгоценностей — лишь немного серебра. Один из пленных погонщиков мулов рассказал Дрейку, каким образом испанцы узнали о засаде, после чего посоветовал ему поскорее уносить ноги.
— Из Панамы сюда вот-вот подойдет огромное войско, — добавил он.
Известие о приближении вражеских солдат расстроило капитана гораздо меньше, чем открывшаяся правда о том, что виновником срыва всей операции стал один из его матросов. Впрочем, Дрейк никогда не впадал в отчаяние и не горевал долго о случившемся. Необходимо было срочно решить, что делать дальше. Он обратился за советом к Педро. Предводитель марунов предложил два альтернативных варианта действий:
— Можно отойти тем же тайным путем, по которому мы пришли сюда, вглубь леса на четыре лиги, а можно пройти вперед по главной дороге на Вента-де-Крусес, что в двух лигах отсюда, и проложить себе путь клинками сквозь толпу врагов.
Учитывая, что его люди очень устали от долгого блуждания по лесам, да и рана на ноге все еще давала о себе знать, Дрейк выбрал второй вариант. Он казался более предпочтительным еще и потому, что теперь у англичан имелась возможность проделать хотя бы часть пути на захваченных мулах.
Когда люди основательно подкрепились тем, что нашли в мешках с провизией, капитан спросил у вождя марунов:
— Педро, будете ли вы и дальше помогать нам?
Чернокожий вождь посмотрел Дрейку прямо в глаза, потом протянул ему руку и ответил:
— Я скорее умру, чем оставлю вас на растерзание врагам.
Объединенный отряд англичан и марунов тут же выступил в сторону Вента-де-Крусес. Примерно в миле от селения Дрейк приказал своим людям спешиться. Передав мулов пленным погонщикам, он отпустил их на свободу с условием, что они вернутся в Панаму.
— Если вы вздумаете последовать за нами, вас всех убьют, — добавил он.
Дорога на Вента-де-Крусес, достигавшая в ширину десятидвенадцати футов, шла через густой лес. Маруны двинулись в авангарде, готовые в любой момент предупредить своих союзников-англичан об опасности. Довольно скоро, не преодолев и половины пути, они обнаружили отряд испанских солдат, усиленный вооруженными монахами из соседнего монастыря. Дрейк велел своим людям приготовиться к бою, но не стрелять до тех пор, пока испанцы первыми не произведут залп.
Заметив неприятеля, испанский капитан крикнул:
— Эй, там!
— Эй! — отозвался Дрейк.
— Что за люди? — спросил испанец.
— Англичане!
— Именем короля Испании, моего господина, приказываю вам сдаться. Даю слово благородного воина, что, если вы сделаете так, вам будет оказан достойный прием!