Ересь промолчал. Он улыбался, закрыв глаза, и мял в руках комок снега, собранного с поваленной стены.
А потом мы шли по бетонке прочь от заброшенной военной части, вздрагивая от шума крыльев пролетающих птиц, заставляя себя просто идти, не выискивая взглядом аномалии на дороге. Опасаться теперь нужно было только встречи с человеком – трое вооружённых людей в защитных комбинезонах на охотников не походили никак, но дорога была пуста вплоть до шоссейки, на которую мы вышли через несколько километров. Там пришлось залечь в придорожных кустах – изредка по заиндевелому асфальту проносились машины, в основном армейские грузовики и легковушки.
Фельдшер достал ПМК, хмыкнул – сигнал ловился, но очень слабо, – и набрал сообщение. После чего откинулся на землю и закрыл глаза.
– Знаешь, сталкер… есть у меня сейчас искушение одно. Бросить всё и уйти далеко-далеко от Зоны. Начать жизнь заново, что ли. Устал я, веришь? Насмотрелся на всё это, да вот беда – идти теперь уже точно некуда, только что обратно в Зону. «Свобода» меня, наверно, не примет, в вольные подамся, а там, глядишь, сподоблюсь до Саркофага дойти, когда с мечтой определюсь. А ты, Философ, что делать будешь, когда Хорь тебе бабла отсыплет?
– Если отсыплет, – усмехнулся я.
– Уйду подальше отсюда и постараюсь всё забыть, – негромко, почти печально проговорил Ересь. – Устроюсь где-нибудь, паспортину-то я сохранил, да и коммуналка наша, должно быть, стоит ещё, не снесли. В Зоне я и года не был, и ничё там не изменилось сто пудов. Хочу просто жить… девку найду, мож, поступлю куда, отучусь, но уже чтоб с башкой, не забивая. Реально было бы, если торгаш в натуре лавешек подкинет – оно на первое время офигенно бы помогло. Вот… просто всё. А ты, сталкерок?
Удивительно, но привычное «сталкерок» прозвучало уже совсем без желчи, шутливо даже, и бывший отмычка вдруг открыто улыбнулся мне, как хорошему старому другу. Меняет людей Зона.
– Ну, есть у меня одно важнецкое дело там… Пенку найду и… нет, не буду загадывать, дурная примета. А потом посмотрим. Буду Зона ходить, хабара брать, пока безносая не приберёт, ну а если подфартит вдруг, домик куплю, старость встречу.
– Бабу найди, – хохотнул Фельдшер.
– Нет… это вряд ли. Баба мне не нужна, а женщину встретить – это ещё постараться надо. Да и характер у меня дрянь. Ужиться сложно будет. Я уж один, а там посмотрим.
– Ага. Ответил наш Хорь, координаты получил. Ра-адувается. – «Свободовец» посмотрел на пискнувший ПМК, кивнул. – Машина, пишет, через четыре часа подъедет за посылочкой, денежку привезёт, половину суммы. Остальное через месяц. Смотри-ка ты, реально немножечко разбогатеем, парни.
– Ах-ха, ни-иштяк, мужики. До чего хорошо-то! Фигасе, раньше ваще было по фигу на то, как небо выглядит. Как-то, помнится, когда меня только Лунь подобрал в том самом посёлке, где сейчас Хорь сидит, вышли мы все втроём – я, Хип, сталкер этот, а на небе полоска синяя, чистое небо. Вот они так стали, смотрят вверх, улыбаются и молчат. Долго стояли, а я не понимал, чего там интересного, ну, прогал в тучах, тоже невидаль. Теперь я их понимаю, мужики. Хреново только, что они меня таким чмырём запомнили… сейчас бы с ними поговорить. Реальные были люди. Ништяк, какие классные.
– Там по глотку осталось. – Фельдшер встряхнул фляжку. – Давайте, парни. За нашу победу. Мы это сделали. Жаль, Пенки нет.
– Нельзя ей из Зоны, – вздохнул я. – Да и как на неё выпивка действует, не в курсах. Однако команда получается неполная. За неё. Спасибо тебе, Пеночка.
– Да, за неё, – согласно кивнул «фримен», сделал глоток, передал мне.
– За команду. – Коньяк ласковым огнём согрел рот, тепло побежало по телу. – Ура, мужики. Мы дошли.
– За Луня и Хип, – тихо сказал Философ и допил спиртное. – Спасибо вам. Вот. Довели меня за Периметр. Знаешь такого чувака, Фреон? Его Сионист зовут. Так вот, ты встреть его обязательно и скажи, Ересь, мол, передал, что люди на сорта не делятся. Он поймёт. Разговор-то он небось не забыл. Хех…
Болтая о том о сём, мы даже и не заметили, как пролетело время. Машина, чёрный «ленд крузер», приехала даже немного раньше обещанных Хорём четырёх часов. Два коротких, длинный и снова два коротких гудка – условленный сигнал, и Фельдшер извлёк из рюкзака маленький кейс с жёсткими дисками, улыбнулся.
– Ну, пошли, что ли?
– Погоди. Мы чуть отстанем.
– Чего, мэн, паранойя разыгралась? – «Свободовец» хлопнул меня по плечу. – Да там наши чуваки, не дрейфь, те, кто «Свободу» финансирует. Братья по разуму.
– Бережёного свинья не съест. Давай иди. А я вон там прилягу, отдохну.