По этой причине сегодня и стоял я в полутёмном подъезде шестого корпуса, ожидая «барыгу». Тот осторожничал, как всегда: уже пару раз я замечал его «шныря», вынюхивающего «обстановку», проверяющего, нет ли подставы. Потом тихонько скрипит входная дверь и…
– Ну, давай, чего там…
– «Медуза» и два «гранита». Здесь – смотри, осторожно, – «чёртова кровь».
Лестничная площадка слегка озаряется тусклым серым светом – барыга быстро осматривает хабар, кивает, закрывает контейнеры.
– Лады. Но чё-то не густо.
– Лопай что дают.
– Ага. Щас…
И отсчитываются в слабом свете диодного фонарика мятые бумажки, дежурит «шнырь» у полуоткрытой двери, ждёт, пока я собственноручно проверю сумму – публика такая, не заржавеет и обсчитать на пару тысяч.
– Ну, чё?
– Всё в порядке.
– Дык… если чё, я, короче, жду. С тобой клёво работать.
– Взаимно. – И я аккуратно переправляю деньги во внутренний карман. Однако впятеро против того, что НИИ через Хоря выдаёт. Ну и скажите теперь, кто виноват и что делать? Сталкер туда тянется, где теплее, он элемент политически несознательный, и посему «ботаники» в последнее время вместо ценного и редкого хабара получают откровенный хлам, зато начали жиреть просто на глазах парочка дежурных офицеров и несколько невнятных и, по идее, совершенно ненужных мелких «начальничков» НИИ. Вот вам, друзья, свежевыпеченный «закон и порядок», что новое руководство в Зону протолкнуть хотело, получите и распишитесь. Наивные, как дети, ей-богу…
– Ну, давай. Разбегаемся.
– Счастливо…
И по одному, осторожно, тихо расходимся от почти незаселённого корпуса – спокойно здесь теперь. Лаборанты в нём раньше жили, а теперь пустуют казённые квартирки. И не скоро, по ходу, заселятся в них. Понятно теперь, о чём Яковлев вояке говорил, что, мол, ломать – не строить. Хорошо подмечено.
А мне ещё две такие вот ходки нужно. И два раза после них пообщаться с этим безымянным барыгой, да так, чтоб не загребли. Побыстрее бы уже заработать на нормальную снарягу и свалить на «Росток». И там уже, подальше от Чернобыля-7, что называется, «переждать» это «новое» руководство. В том, что его со временем обязательно сшибут, я почти не сомневался. Тихонько выглянул из двери подъезда. Темно, тихо, барыги и его «шныря» уже след простыл. Значит, и нам нужно выбираться. Пора в Бар заглянуть и Хорю торжественно «каплю» вручить, один чёрт они за бесценок у барыг идут, но, однако, артефакт лаборант Фреон притаранил, на благо науки постарался. Пропуск свой оправдал. Хех, представляю, как он скривится… грустная с недавних пор физия у Хоря. Видать, трясут его учёные, чего одну чепуху сдаёшь, где интересные, стоящие штуки, почему только «капли» да «скорлупа»? А ему и сказать нечего.
В Баре никого, кроме самого Хоря, не было. Как начались все эти порядки, сталкеры в заведение почти не заходят, предпочитая «отдыхать» хотя бы даже на задворках. Так, забегут, сдадут мелочевку, и к «барыгам», а чтоб посидеть, поболтать за чашечкой водки – это уже нет. Атмосфера не та, чужим стал Бар.
– О, привет! – Хорь немного оживился. – Выпьешь?
– Не, без настроения.
– Есть чего? – Надо же, ещё надеется, на рюкзак смотрит. А всё-таки точно сталкеры кликуху дали – натуральный хорь. Маленький, чернявый, юркий, и на лице постоянно такое хитрое выражение, как у того самого мелкого хищника, разбойника куриного. Впрочем, мужик он нормальный, без гадости. А что стучит – так он «науке» стучит и военным, не мародёрам. Да и на здоровье, без этого не был бы он тут, дураку понятно.
– А как же. Вот, держи гостинчик.
И киснет Хорь. Кривится. Опять «каплю» сталкер припёр из Зоны.
– Всё, что ли? – печально так спросил, почти обречённо.
– Не везёт. – Я пожал плечами, натурально вздохнул. – Да и как без нормального комбинезона в глубокую Зону сунешься? А по окраине только вот такой мусор и валяется.
Фыркнул Хорь. Не поверил, конечно. Но «премиальные» выдал – восемьсот рублей институтских, в бумажке какой-то черкнул, и отправилась «капля» в контейнер.
– Постой, разговор есть. – Бармен окликнул меня, когда я уже направился к дверям, и что-то было в его интонации такое, что я остановился.
– Ну, вещай.
Хорь помолчал, потом щёлкнул портсигаром.