– Ствол у дробогана не коротковат ли? – Я с сомнением посмотрел на оружие.
– Считай, до приклада, просто скрыт. Видел я, как на стрельбище картечью из него садят, – красота. Бьёт далеко, не волнуйся. И главное – для джунглей. Материалы очень стойкие и к воде, и к грязи, и, уж поверь, к Зоне.
– Откуда такая роскошь? – Ствол по описанию уже начинал мне нравиться.
– Американцы хорошо раскупали. А потом конфликт как-то сразу урегулировался, а стволы на складах оставались. Денег у наших теперь много, ну и заказали полторы тысячи штук специально для военных Зоны. И мне, естественно, кое-чего перепало. Рядовых этими стволами вооружать не захотели, дороговато будет, так что для МВД и военсталов. Бери, говорю, не пожалеешь.
– А давай.
Кофр мне Хорь вручил и сразу себе в бумажке сумму прописал. Хорошая такая циферка за ствол получилась.
– Вычту потом, когда заплатят, – пояснил он и, даже не смутившись, занёс на листок и стоимость двух «Кольчуг». Хозяйственный, блин.
Для Ереси я выбрал Winchester-1300, который Хорь почему-то упрямо называл «чейзером» – модель не самая современная, но надёжная, крепкая и для ближнего боя в самый раз: семь зарядов картечи штука исключительно суровая на ближних дистанциях, а в снайперских способностях Философа я сильно сомневался.
– Ещё вопрос. Откуда столько добра? – Я прошёлся взглядом по полкам.
– Списанное, – хитро улыбнулся Хорь, провёл ладонью по оружейным ящикам. – Это, например, списано сразу, как только привезено в НИИ. Даже могу глянуть, по какой причине. – Торговец достал ПМК, ввёл номер ящика. – Ага, вот. Самопроизвольная разгерметизация контейнера с объектом номер таким-то, в результате чего необратимо повреждено столько-то единиц оружия и шестнадцать защитных костюмов. В связи с тем, что указанные единицы в результате воздействия объекта номер такого-то, помимо необратимых повреждений, приобрели свойства, опасные для жизни и здоровья людей, принято решение немедленно уничтожить данные единицы в специализированном отсеке. Образцы повреждённого имущества отправлены в комиссию.
– Образцы?
– Ну так, – Хорь уже почти веселился, хотя я и замечал лихорадочный блеск в глазах – волнуется торгаш, боится своей же аферы. – Старые автоматы и негодные комбезы принимаем за бесценок и, допустим, в «кисель» их бульк на пару часов. А потом отряхнуть слегка и запаковать – после этой дряни уже неясно, новым был автомат или конкретно изношенным. Там мало что вообще остаётся, и в руки просто так не возьмёшь – до костей проест. Ещё проще с продуктами. Грузовиками списывали, стоило хотя бы подозрение заронить, что ветерком из Зоны «жгучим пухом» навеяло. Штамп в бумажки и – на уничтожение. То есть сюда.
– Нормально…
– А то. И, заметь, под актами списания закорючки свои подмахивали как минимум три-четыре институтские шишки. Понимала администрация, что без этих списаний не будет им ни артефактов, ни экспедиций, да и сами они ничего не теряли – не с них же стоимость испорченного оборудования спросят, просто ещё привезут, для денег, что с Зоны делаются, это капля в море. Так что этого товара, уважаемый, нет в природе. Простая видимость, воздух. Естественно, заводилась другая, тайная отчётность – за сколько денег продано списанное, на какой артефакт обменяно, – но эту бухгалтерию никому уже не предъявишь.
Хорь немного раскраснелся, говорить он стал быстрее.
– А я тут вроде посредника. Намекаю, что в следующий раз списать надо, какие, мол, товары сталкеры больше уважают, а какие и даром не надо. Нужный я раньше был человек. Институт, конечно, платит гроши, но не запрещает самостоятельные приработки. Всякую «бижутерию» у сталкеров скупал, прочую мелочевку, связи налаживал…
– Заодно и о настроениях докладывал, – добавил я, и Хорь заметно дёрнулся.
– Хочешь тут работать – никуда не денешься, – огрызнулся он. – Короче, пусть у меня побудут твои новые вещички – не надо пока светиться дорогой снарягой, а то у местной публики может возникнуть нездоровый интерес.
Хитёр торговец, вопросов нет. Мол, мы, конечно же, вам верим, но…
– Ладно, проехали… Похожу пока в старой рванине. В общем, обмозговать надо. Жди.
– Только не затягивай, – буркнул Хорь. – Со дня на день меня сшибут, и плакало наше мероприятие.
– Здорово, кислятина! Всё сидишь?
– Отвали. – Ересь апатично отвернулся к окну, всем своим видом показывая, что не расположен к разговору. Да и чёрт с ним. Не чудит – и ладно. Не будет мешать думать. Хорь сказал – не затягивай. Понятно, что времени у нас мало.