В этом обзоре историографии эпохи Штауфенов нам постоянно приходится отмечать, в какой мере близки к источникам упоминаемые работы. Очевидным недостатком многих биографий является то, что их авторы не ссылаются на исторические источники в том объеме и с теми подробностями, с каковыми следовало бы. Впрочем, это не в последнюю очередь может быть объяснено ограниченным объемом подобных работ[15] и, без сомнения, касается и настоящей книги. Чтобы хоть в некоторой степени компенсировать это обстоятельство, следует хотя бы в общих чертах обрисовать проблемы, связанные с рукописной традицией, и указать на многообразие источников, относящихся к данной эпохе и заслуживающих рассмотрения, и на то, какие трудности при этом следует иметь в виду.
Центральное значение для наших представлений об эпохе ранних Штауфенов имеют, без сомнения, правовые акты того времени, и в особенности императорские грамоты или дипломы. Они представляют собой прочный фундамент любой исторической рукописной традиции, и они же демонстрируют нам все пространство Империи эпохи высокого Средневековья посредством упоминания в них не только отдельных получателей — духовных лиц и мирян, но и целых городов. Они позволяют нам взглянуть на правовые отношения Империи. Упомянутые в них имена свидетелей демонстрируют общественную структуру окружения штауфеновского двора, а указанием на место подписания и дату совершения акта они отмечают перемещения императора внутри Империи[16]. При этом последний пункт служит гораздо большему, нежели простому удовлетворению культурно-исторического интереса к «путешествиям» двора. Отсутствие в Империи разветвленной системы административного управления в эту эпоху приводило монарха к необходимости осуществлять свои властные полномочия непосредственно через свое личное присутствие. Он правил, разъезжая по Империи, и его итинерарий — тот путь, который он проделывал в течение своего правления, можно, следовательно, с полным правом назвать «каркасом имперской истории»[17]. В результате исследования императорских актов можно также составить представление об отношениях внутри имперской канцелярии, этого функционального ядра типично средневековой формы администрирования. Это учреждение, институциональный характер которого никак не может быть определен в современных категориях, было во многих отношениях чем-то вроде «пульта управления», определявшего развитие событий в Империи. Наиболее важные советники государя — крупные исторические фигуры, определявшие штауфеновскую политику, — так или иначе поддерживали связь с канцелярией: сами входили в ее штат или же когда-то сделали в этом учреждении свою карьеру, чтобы потом быть привлеченными императором к осуществлению более важных задач[18].
Наряду с императорскими актами следует назвать документы папской канцелярии и, конечно же, необозримое море так называемых «частных актов» (грамот, изданных от имени архиепископов, епископов, аббатов, настоятелей, князей, знати и городов), которые тоже нельзя не упомянуть. Папские акты, относящиеся ко времени Барбароссы[19], имеют значение для истории Империи отнюдь не только когда речь идет о непосредственных контактах Апостольского престола с императором. Вследствие продолжавшейся с 1159 по 1177 годы схизмы и связанного с ней вынужденного пребывания папы Александра III во Франции эти документы становятся ценными свидетельствами касательно различных партий в среде клира на территории Империи, а также отражают папский итинерарий. Упомянутые выше «частные акты»[20] тоже существенным образом дополняют наши знания об истории Империи. Нередко духовные и светские князья издавали документы «по поручению государя» (iussu / mandato domini imperatoris). «Частные акты», которые составлялись на придворных съездах (хофтагах), расширяют наши представления о составе их участников, а также очерчивают круг обсуждавшихся на них политических вопросов. Городские акты, особенно исходящие от итальянских коммун с их самостоятельной политикой, являются важными документальными свидетельствами об отношениях имперской власти и этих новых общественных сил. Здесь в первую очередь следует назвать союзные договоры[21], заключавшиеся с 1167 года в рамках Ломбардской лиги. Наконец, особое место занимают составленные в правление Барбароссы, прежде всего в Италии, акты имперских легатов[22], этот важнейший исторический источник, свидетельствующий о попытках выстроить имперское управление.
15
Наиболее близко к решению этого вопроса приближаются работы Г. Зимонсфельда, В. фон Гизебрехта-Зимзона:
16
Об этом см.:
18
К истории канцелярии см.:
19
См.: Regesta pontificum Romanorum a condita ecclesia ad annum post Chrictum natum MCXCVIII / ed. Ph. Jaffe. Editionem secundam correctam et auctam auspiciis G. Wattrebach curaverunt S. Loewenfeld, F. Kaltenbrunner, P. Ewald. Т. II. Lipsiae, 1888; а также тома «Понтификальной Италии» и «Понтификальной Германии»: Italia Pontificia: Т. I–VIII / Hrsg. von R F. Kehr. Berlin, 1905–1935; Т. IX / Hrsg. von W. Holtzmann. Berlin, 1962; Т. X / Hrsg. von D. Girgensohn. Zurich, 1975; Germania Pontificia: T. MII / Hrsg. von A. Brackmann. Berlin, 1910-35; Т. IV / Hrsg. von H. Jakobs. Göttingen, 1978; Т. VI–VII / Hrsg. von Th. Schieffer. Göttingen, 1981-86. Докумены антипапы Виктора IV детально излагаются в работе Г. Майра: Мауг Н. Der Pontifikat des Gegenpapstes Viktor IV. (1159–1164) im Spiegel seiner Urkunden: Ungedr. Hausarbeit am Institut für Osterreichische Geschichtforschung. Wien, 1974.
20
Для детального исследования необходимо привлечение необозримого числа региональных сборников документов (Urkundenbucher), потому и не приводимых здесь по отдельности.
21
В связи с ними см. издание документов в: Gli atti del comune di Milano fino all’anno MCCXVI /А curadi C. Manaresi. Milano, 1919.
22
Грамоты, изданные Райнальдом фон Дасселем, в том числе в качестве имперского легата, см.: Die Regesten der Erzbischöfe von Köln im Mittelalter. Bd. 2: 1100–1250 / Bearb. von R. Knipping. Bonn, 1901. (Publikationen der Gesellschaft für Rheinische Geschichtskunde; XXI/2). О Кристиане фон Бухе, архиепископе Майнцском с 1165 года, как об имперском легате см.: