Через три дня имперские части блокировали Милан — началась осада. К войску примкнули многочисленные подкрепления из имперской Италии: среди них, помимо традиционных городских противников миланцев, была и знать (например, маркграфы Обиццо Маласпина и Вильгельм Монферратский), а также духовные имперские князья, такие как патриарх Пильгрим Аквилейский и архиепископ Ансельм Равеннский, в прошлом епископ Хафельбергский. Кроме того, в эту борьбу включились многие города и населенные пункты Средней Италии, поддержав ее предоставлением войск или денег: Анкона, Асколи-Пичено, Фано, Фермо, Флоренция, Фолиньо, Генуя, Лукка, Луни, Перуджа, Пиза, Римини, Рим, Сиена, Тиволи и Витербо. Миланцы не смогли выстоять против столь многочисленного воинства. В конце августа, при посредничестве многочисленных князей (в частности, верного императору графа ди Бьяндрате, который в то же время был гражданином Милана), начались переговоры, в скором времени (I сентября 1158 года)[141] завершившиеся подписанием соглашения.
Несмотря на бесспорное унижение «ломбардской метрополии», выразившееся прежде всего в публичном изъявлении покорности, совершенном в императорском лагере на Рождество Богородицы (8 сентября), при обсуждении условий капитуляции Фридрих выказал разумную политическую сдержанность. Правда, опасная гегемония города[142] была уничтожена, Комо, Лоди и Сеприо, а чуть позже и Монца освобождались от миланского ига, был назначен штраф в размере 9120 марок серебром, а Милан, в котором Фридрих повелел построить пфальц, лишился регалий. И все же город сумел сохранить новое укрепление, построенное лишь в прошлом году, а также право избирать консулов, которые, правда, подлежали императорскому утверждению. Последняя статья отражала центральную проблему отношений между Империей и коммунами — вопрос консульской власти и ее встраивания в структуру Империи. Через несколько недель в Ронкалье этот вопрос будет урегулирован в общем виде.
В том же сентябре, после описанных событий, Барбаросса посетил Монцу, попавшую из-под миланской власти под власть Империи. Там он провел переговоры с рыцарями Мартезаны и Сеприо, областей к северо-западу от Милана, которые издавна были излюбленным объектом территориально-политических притязаний этого города, и передал власть над этими землями своему уполномоченному — графу Госвину фон Хайнсбергу. Тем самым он создал заслон между Миланом и Комо, подчиненный непосредственно императору. В Монце большая часть немецких имперских войск была распущена. Уже здесь возникла проблема, в дальнейшем то и дело осложнявшая для Штауфена воплощение в жизнь итальянской политики: как собрать и удержать достаточно крупные военные силы. Ради этого он, в частности, должен был обеспечить безопасность путей сообщения с севером. В октябре, получив весть о захвате крепости Гарда веронцем Туризендо, Фридрих направился в район Вероны, чтобы продемонстрировать свою власть в этой «болевой точке».
После краткого пребывания императора во владениях Матильды на Виа Эмилия, которые он, несмотря на их передачу герцогу Вельфу VI, хотел удержать под своим непосредственным влиянием, 11 ноября, в день святого Мартина, на Ронкальских полях близ Пьяченцы на реке По открылся уже давно планировавшийся большой рейхстаг Центральной темой этого съезда было упорядочение отношений между имперской властью и коммунами[143]. Император изложил свою программу, те нормы, на которых в дальнейшем должны были строиться эти отношения, тем самым поставив имперскую политику в Италии на совершенно новую основу. В отличие от прежних времен, когда он в союзе с одной группой городов действовал против другой, отныне был провозглашен принцип главенства имперской власти над всей совокупностью коммун. Фридрих весьма искусно использовал налаженные еще с 1155 года связи с правоведческой школой Болоньи. Для консультаций он привлек четырех самых значительных юристов того времени (Булгара, Мартина Гозия, Якова и Уго ди Порта Равенната), однако выслушал и тех, кого это касалось, — представителей четырнадцати городов. С определением регалий главная проблема, вызывавшая напряженность в отношениях между императором, притязавшим на эти имперские права, и городами, которые официально или фактически пользовались последними, получала четкую правовую основу. Отныне — после капитуляции Милана — выдвигаемое повсюду требование к властям Империи возвратить эти суверенные права и заново их предоставить станет для Штауфена важным источником доходов имперской Италии.
141
MGH.DF.1.224, об этом см.:
142
Об этом см.:
143
Об этом см.: