2. Если один из городов выходит из лиги, он перестает быть епархиальным центром, а все те, кто подтолкнет город к отделению, будут лишены сана.
3. Каждый, кто выйдет из подчинения ломбардским ректорам, будет подлежать духовному порицанию:
«Кроме того, поскольку ректоры, которых вы совместно выбирали, не только трудятся ради согласия и мира, но твердо и уверенно поддерживают и то, и другое, мы желаем и повелеваем, если один из городов или его граждане оскорбляют и выказывают неповиновение приказу ректоров, запретить богослужения в том городе, где произойдет оскорбление, и пусть меч анафемы поразит главных виновных».
4. Если разногласия возникнут в нескольких городах лиги, виновные будут отлучены от церкви:
«Если пламя раздора вспыхнет между городами, или случайно поднимутся меж ними распри, а консулы этих городов не подчинятся приказу общих консулов, мы повелеваем прекратить богослужения в этих городах и отлучить от церкви до полного искупления вины их консулов и главных виновников распрей».
Со своей стороны города связывают себя друг с другом соглашением, более определенным, чем в 1167 году, которое на сей раз недвусмысленно обязывало их вести войну с императором и его союзниками:
«Клянусь на святом Евангелии не заключать ни мира, ни перемирия, ни какого бы то ни было соглашения с императором Фридрихом, ни с его сыновьями, супругой или любым другим лицом, выступающим от его имени; и не утверждать такого соглашения, заключенного кем-либо другим, ни мною самим, ни через третье лицо. буду действовать чистосердечно и искренне и по мере моих возможностей и сил, чтобы никакое войско, ни большое, ни малое, из Германии или любой другой императорской земли за горами, не вошло в Италию. А если таковое войдет сюда, то буду вести решительную войну против императора и против всех тех, кто держит его сторону или примкнет к ней на тот момент, пока войско сие не выйдет из Италии.
Я буду также вести решительную войну против маркиза Монферра, графа Бьяндрате и всех тех, кто станет держать сторону императора, и я изгоню приспешников императора из города, из замков и всех мест, где то будет в моих силах, и разрушу и велю разрушить их имущество. Также я не приму в своем городе рыцарей и пехотинцев, завербованных в их городах. Я не предоставлю договорных прав ни императору, ни его сторонникам и помешаю в том тем, кто пожелает это сделать. Я не заключу ни мира, ни окончания войны, ни перемирия с императором или с кем-либо из его сторонников без общего одобрения и приказа всех вышепоименованных городов.
…Наконец, я, консул, обяжу людей моего города в возрасте от 15 до 60 лет принести эту клятву по доброй воле. Если кто-либо откажется это сделать, то я разрушу и разорю его недвижимость и имущество».
Обе инициативы — папы и руководства лиги — прекрасно дополняют одна другую и утверждают альянс ломбардцев и святого престола. Клятва 1170 года анафемой, которой он угрожает за признание за Фридрихом договорного права, наглядно демонстрирует принципы гвельфов, которые отныне будут все больше набирать силу. Эта эволюция начинает беспокоить некоторые из городов, вроде Кремоны, которые опасаются, что переговоры императора с Александром III могут привести к поражению коммун, и считают, что в этих условиях лучше, пожалуй, подождать, что покажет будущее, и отстраниться от слишком решительных шагов Германии, в частности, от Милана, чье влияние непрестанно растет.
Таким образом, неудача с переговорами в Вероли привела, с одной стороны, к усилению лиги и соглашению с римской церковью, что осложнило ситуацию для Штауфена, с другой — к волнениям внутри Ломбардского союза, что может в дальнейшем пойти ему на пользу. Фридрих усваивает этот двойной урок и в последующие месяцы продумывает новую тактику. До сих пор, с 1167 до 1170 года, он пытался вести переговоры, чтобы ослабить противника и внести раскол в его ряды; отныне он будет продолжать переговоры, чтобы добиться различными и подчас окольными путями отречения Александра III и подчинения городов своей власти, отказавшись, если понадобится, от строгой программы Ронкальи.
Начиная с 1171 года, продолжая заниматься своими делами в Германии, он возобновил тактику переговоров. 14 февраля он встречается в Максэ-сюр-Вэз (между Тулем и Вокулером) с королем Франции Людовиком VII и, похоже, просит его предложить свое посредничество Александру III и дать ему знать, что он, император, не отказывается от переговоров. Он предлагает также (вероятно, потому, что разочарован поведением Генриха II Плантагенета) уладить все спорные вопросы между империей и Французским королевством, создавая тем самым основы долговременного альянса между Капетингами и Штауфенами, который через сорок три года приведет к войне Вельфа Оттона Брауншвейгского против Филиппа Августа и сражению при Бувин. В то же время он старается сблизиться с Мануилом Комнином и просит для своего сына руки одной из дочерей византийского императора. В 1173 году Мануил предложит свою дочь Софью Вильгельму II Сицилийскому.