С течением времени я все больше понимаю, как своевременно наша семья появилась в жизни этого одинокого человека. Мы встречались с ним не менее двух раз в неделю у нас, но чаще всего в его квартире, а по выходным ездили с ним за город на нашем стареньком Фольксвагене. Борис Антипов после работы вечером приезжал к Фридриху накапать коту Крису в глаза капли, поскольку на Фридриха кот мог обидеться, а на Бориса ─ нет, Игорь Полянский, занятый ещё и докторской диссертацией в Йенском университете, вынужден был отрываться от дел, жить у Фридриха и присматривать за котом, когда Фридрих уезжал куда-нибудь, а Фридрих оставлял Игорю торжественные письма-инструкции по уходу за котом, а поскольку телефонные звонки тогда были дорогими, писал ему воззвания на картонных прямоугольных листах, чудом у нас сохранившихся: «Игорь, звоните! Вы не должны быть отрезаны от мира!».
У Горенштейна был нечитаемый почерк, а к концу жизни стал абсолютно неразборчивым. Все до единого публицистические статьи, опубликованные у нас, мы «расшифровали», записали на магнитофон, а затем занесли в компьютер тексты, прослушанные нами в наушниках, таким же способом записали полностью на магнитофон памфлет «Товарищу Маца…», и кроме того, опубликовали его литературным приложением, то есть отдельным изданием, истратив свои деньги, спонсоров у нас никогда не было и, разумеется доходов от выпусков журналов тоже. (Роман «Верёвочная книга» в настоящее время незавершенная черновая рукопись. Отрывок из романа Горенштейн продиктовал нам на диктофон, кассета с записью, так же, как и вся фонотека с записями текстов Горенштейна, находится в нашем домашнем архиве).
Текст об Иване Грозном "На крестцах. Хроники времен Ивана Грозного" ─ 800 страниц! ─ предназначенный для издания в руководимом Ларисой Шенкер нью-йоркском издательстве "Слово-Word", мы записывали на магнитофон по выходным дням в течение двух лет![6] Лариса Шенкер опубликовала книгу в двух томах перед самой смертью писателя, о чем успела сообщить ему по телефону. Создание этой книги ─ подвиг не только потому, что чрезвычайно сложно было перевести текст Горенштейна в читаемый текст, а еще и потому, что это был заведомо невыгодный в финансовом отношении проект, ибо как справедливо заметил Марк Алданов (по поводу книги Набокова "Другие берега"), "ценителей в эмиграции мало, а читателей немногим больше".
Когда умирает писатель, одинокий как перст, вдруг появляются неведомо откуда семья и друзья, которых не было при его жизни в течение многих лет ─ это уже закономерность. Много мелкой водоросли, образующей сизо-зеленоватую ряску, всплыло вокруг писателя из застоявшегося старого пруда, наверное, потому что запутанная и даже детективная литературная история Горенштейна ─ давняя, застывшая в своей неподвижности требовала уже выхода, а при очистке ─ вначале выходит грязь, а прозрачность и чистота ─ дело нелёгкое. «Мнимый друг» Юрий Векслер (не путать с известным кинооператором Юрием Абрамовичем Векслером), как только Фридрих заболел, тут же исчез, растворился, и в течение двух тяжелейших месяцев болезни писателя ни разу не объявился. При знакомстве со мной (а он, прежде чем познакомиться с Фридрихом, приглашён был мной спеть гусарские песни на стихи Дениса Давыдова во время моего выступлении в Еврейском благотворительном обществе на тему «Дуэли Пушкина и его литературных героев») был не у дел, и представился мне как получивший музыкальное образование, а нынче он ─ театраловед, недавно числил себя писателем, но поскольку книг не оказалось ни одной, объявил себя в эфире куратором Горенштейна. Этот господин назвал вслед за моей книгой « Я ─ писатель незаконный…» (2003) десять лет спустя свою одностраничную статейку тоже «Я ─ писатель незаконный…» и поместил в интернетные сети. А Векслер, заимствуя это название для своих водянистых творений, совершает таким образом хичкоковскую подставу в духе фильма (ужасов) «Случай с мистером Пелхэмом», в котором двойник, человек без свойств, пытается занять место оригинала с помощью простейших предметных ─ костюм, галстук ─ перестановок (в моём случае интернетных). А если учесть, что моя книга продаётся даже в интернетной «Флибусте», то я обязана подозревать господина Векслера в финансовых махинациях с моей книгой. Этот же Векслер для радиостанции «Свобода» использовал вырванную из контекста (интервью со мной, записанное на магнитофоне) фразу о Горенштейне, сделав уже другую подставу: получилось, что я как будто бы позвонила на радиостанцию и эту незначительную фразу сказала. Много ли таких кусочков на магнитофоне припасено у так называемых корреспондентов из доверительных разговоров с Полянской? А вот ещё одна подстава: на вечере памяти Горенштейна в Москве Векслер объявил себя единственным другом писателя, совсем уже как в русской народной сказке, в которой отрицательный визирь (плохой, очень плохой), спрятал в свою котомку языки Змея-Горыныча, отрезанные Иванушкой, пошёл к царю, встал перед ним, как лист перед травой и сказал: «Это я убил Змея-Горыныча!». А Иванушка ─ тот спал себе, уставший от войны со Змеем. А для завершения сюжета «Горенштейн и его друзья в Берлине» сообщаю, что Векслер только что создал «Общество друзей Горенштейна», напомнившее мне «Общество друзей евреев, но без евреев» в романе Горенштейна «Место». Это общество подано в романе писателем с воистину горенштейновским сарказмом (уже не говорю о роскошном юморе этого эпизода). Итак, докладчиком в романе был некто А. Иванов, член Русского национального общества защиты евреев имени Троицкого. Согласно предписанию, в Общество защиты евреев самих подзащитных не принимали, поскольку, если евреев в общество пустить, то наверх тут же и полезут. Так, наверное, следует поступить и «Обществу друзей Горенштейна» с реальными друзьями Горенштейна ─ не пускать.
6
Горенштейн Ф. На крестцах. Хроника времён Ивана IV Грозного в шестнадцати действиях, ста сорока пяти сценах. New York: Слово/Word, 2001.
Подробно о том, как создавалась книга можно прочитать в моём эссе «Цена отщепенства. По страницам романа Фридриха Горенштейна «Место». Как издавалась книга «На крестцах. Хроники времен Ивана Грозного // Слово/Word». 2012. № 73. С 145 ─ 152.