"1 декабря 1934 года Леонид Николаев выстрелил из револьвера и убил Сергея Мироновича Кирова, главу ленинградской партийной организации. Убийцу схватили на месте преступления. Подробности этого преступления остались неопубликованными. Кто такой был этот Николаев? Как он ухитрился пробраться в строго охраняемый Смольный? Как ему удалось приблизиться вплотную к Кирову? Какие причины толкнули его на этот отчаянный шаг ─ политические или личные? Все обстоятельства преступления оказались окутаны покровом глубокой тайны."
Так сказано об убийце Николаеве в книге "Тайная история сталинских преступлений". Разумеется, все это происходило в другой стране, в другое время, при других обстоятельствах. Но всякий, кто занимался историей не как набором кладбищенских фактов, а прежде всего как важным пособием в понимании современной жизни, в том числе путем сравнения фактов и последствий, из этих фактов вытекающих, тот согласится, что привлечение Леонида Николаева, если не к юридическому, то к моральному следствию по делу Игала Амира допустимо и даже необходимо. Тем более, что и некоторые важные факты следствия совпадают. То, что Игал Амир, так же, как Леонид Николаев, планировал свое преступление, несомненно. Но далее наступает та самая тьма, окутанная покровом глубокой тайны, о которой говорится в "Тайной истории сталинских преступлений". Впрочем, не прошло и тридцати лет, как тайна преступления Николаева была раскрыта В эмигрантской же печати она стала понятна еще раньше от советских чекистов-перебежчиков. Оказывается, намерения Николаева стали известны тайным советским органам задолго до преступления, и они умышленно подтолкнули его на убийство и помогли это преступление совершить.
Разумеется, нет фактов, подтверждающих, что намерения именно Амира были известны полиции. Но то, что за ним следили задолго до преступления, и доказывать не надо. После убийства показали пленку, на которой заснят Амир в стычках с полицией на территориях. Какое совпадение, именно Амира засняли. И после этого Амир спокойно приблизился к Рабину с пистолетом в руках. Но об этом ниже. Конечно, Леониду Николаеву помогли совершить преступление тайно, как говорится в полицейско-уголовном мире "втемную", так что Николаев догадался о тех, кто ему помогал и им руководил, лишь перед расстрелом. Что касается Игала Амира...
Но причем тут, спросят, а иные даже возмутятся, Игал Амир? При чем тут демократический Израиль? Игал Амир ─ религиозный фанатик, который ненавидел демократически избранного премьера Ицхака Рабина. Эго правда. Правда, однако, и то, что демократически избранный премьер и его Маарах-партия скрыли в своей избирательной кампании от своих избирателей судьбоносные для Израиля деяния. И именно скрытые от избирателя деяния сделали Игала Амира убийцей. Я убежден, что намерения отдать Газу, Западный берег, Голанские высоты были тщательно задуманы еще задолго до прихода к власти на тайных встречах, в норвежском подполье и на других "подпольных встречах" при содействии т.н. "друзей Израиля" и прежде всего по Социнтернационалу, куда входят и "социалистические арабы".
Тайных от кого и тайных для чего? Тайных от своего народа для обмана избирателей. Я думаю, что если бы рабиновско-перешвская партия Маарах вышла на выборы с той программой отдачи земель, которую она сразу же по приходу к власти начала проводить, весьма сомнительной была бы её победа. "Но ведь эта отдача земель во имя мира," ─ скажут иные. Подобным нетрезвым высказываниям отвечу ниже. Сейчас же замечу, что и при обмане избирателей победа Маараха была незначительной, и для удержания власти пришлось включить в своё правительство также анархо-интернационально-пацифистские личности, как Сарид и Алони.
Хочу сказать, что я не против наличия в Израиле пацифистского движения. Если они есть в других странах, пусть будут и в Израиле в общем политическом спектре. Правда, я лично отношусь к общественному пацифизму, где бы он ни был, с неприязнью. По-моему, пацифизм в этом хищном, вооружённом мире ─ это прежде всего готовность к самопожертвованию. В еврейской истории даны великие образцы такого самопожертвования, несущие в себе огромный моральный заряд. Это ─ библейские пророки, это Йешуа из Назарета. Но они жертвовали собой и только собой. А их нынешние жалкие подражатели, именующие себя пацифистами, призывают к жертвенности других людей, нацию, страну.
Но в конце концов, мало ли что вызывает у меня брезгливость. У меня и гомосексуализм вызывает брезгливость, но запретить его я не требую. Не требую запретить и пацифизм. Если есть телесные извращения, почему бы не быть извращениям политическим? Пусть пацифисты-интернационалисты заседают в своих университетских клубах, объединяются в группировки под цинично-шутовским наименованием "мир сегодня", пусть натягивают на себя дурацкие колпаки на международных конгрессах защиты светлого будущего. Пусть тешатся. Но только не в правительстве. Тем более ─ в правительстве государства, которому постоянно угрожают и часто осуществляют эти угрозы террором или войной. Даже в государствах с более спокойной судьбой пацифистов в правительстве нет. Когда Клинтон был пацифистом, он никаких государственных должностей не занимал, а когда перестал быть пацифистом, то в правительство прошлых своих единомышленников не берёт. И никто из европейских "друзей Израиля" их в правительство не берёт. Об арабах говорить не будем. Араб-пацифист звучит так же дико, как еврей-дворник. Впрочем, в еврейском государстве евреи-дворники, наверное, есть. Однако, в арабских странах арабов-пацифистов не встретишь. Это для араба так же неприлично, как для женщины ходить нагишом. Если бы арабские пацифисты существовали, и такие личности, как Сарид, Алони, Гельмут Авнери объединились с ними, то про них, израильских пацифистов, можно было бы сказать: ─ глупые люди, но честные Но когда израильские пацифисты-интернационалисты объединяются с арабскими воинствующими националистами для того, чтобы жечь и громить еврейских поселенцев, для того, чтобы вместе с арабами жечь израильский флаг, водружённый этими поселенцами на древней еврейской земле, то если они ─ пацифисты, кто же тогда коллаборанты? Тем не менее, этих людей Рабин-Перес взяли в своё правительство. Не знаю, с восторгом ли, с удовольствием ли, но взяли ради удержания власти и проведения в жизнь задуманного в норвежском подполье целей.