— А потом он сказал: «Если тебе не нравится, готовь похлебку сама!»
— Да неужели? Так и сказал?
— Именно! А я тогда ему говорю: «Я сварю похлебку, вот увидишь». Да, вот что я ему сказала! «А ты можешь зарыть собаку в саду, если поместится». Лёшзанд вообще говорит, что будет с соседями спускаться вниз по ручью. А как выглядит его жена после последних родов, я вообще молчу!
Фридрих старался не слушать.
— Пойду похожу, — едва слышно прошептал Брумзель, не отворачиваясь от пива. — А ты оставайся здесь и смотри в оба!
И он встал.
Фридрих вздохнул, когда фигура Брумзеля растворилась в чаду. Он остался один с этими болтушками-сплетницами.
— А потом в дерево с нами по соседству въехал жук-навозник. Серьезно, навозник! Следующим наверняка короед будет — становится всё хуже и хуже! Нет, я ничего против жуков не имею, — поспешно добавила тетушка, искоса поглядывая на жука-оленя, который был намного больше ее.
— Вот точно, с юга они все понаехали, весь этот сброд, — поддакнула саранча. — Я на прошлой неделе скарабея видела. Здесь, в Голове!
— Вот-вот, день ото дня хуже становится! Но мы тут всё болтаем и болтаем, — сказала вдруг старушка, поворачиваясь к Фридриху, — а у вас, молодой человек, наверняка тоже есть что порассказать. Вы сами откуда?
Фридрих вздрогнул.
— Я? О, я с Севера. Из… э-эм… Ласточкиной Горки.
— Из Ласточкиной Горки, значит. Это ж очень далеко отсюда! Но для вас это наверняка пустяки, с вашей-то профессией, — затрещала саранча. — И что новенького у вас на Севере?
— Ой, да я мало чего могу рассказать, — ответил Фридрих. Под любопытными взглядами окружающих вранье так легко стало слетать с языка, что ему самому было приятно себя слушать. — Я очень давно на Севере не был. Там со мной приключилась несчастная любовь, понимаете, вспоминать не хочется… поэтому я давно в Ласточкину Горку не наведывался. — Он печально смотрел в кружку с пивом. — Я почти все время провожу в воздухе, в разъездах с моим напарником. От жизни на земле я отрекся.
Саранча с тетушкой на пару сочувственно зацокали.
— Понимаю, любовь, в вашем возрасте… Но вы обязательно встретите кого-нибудь еще, — предрекла саранча. — Вы еще так молоды!
Фридрих трагически вздохнул, не отрываясь от созерцания своего стакана.
Тут в разговор включился жук-олень.
— Раз вы так много бываете на Севере, скажите, вы никогда не встречали Белую Фею?
— Губерт, не болтай глупостей, — строго сказала бабенка.
— С чего это глупости? Соглядатаи-то действительно есть, — не отступал жук-олень. — Значит, и Белая Фея существует.
— Что за фея? Что за соглядатаи? — спросил Фридрих.
Рогач, увидев озабоченность на лице тетушки, ухмыльнулся и продекламировал:
Знаете эти строки?
— Уши растут из стены? — недоверчиво переспросил Фридрих вместо ответа.
— Ну да. Это не в буквальном смысле. Это про то, что тайные соглядатаи обо всем ей сообщают.
Фридрих посмотрел на стену, как будто ожидая, что там в любой момент может появиться ухо.
— По почте или как?
— Нет-нет, — отозвался жук. — Передают всё от соглядатая к соглядатаю. Почтового адреса у нее, конечно, нет. Это ведь женщина с тысячью имен! Представьте, в какой хаос бы погрузилась от этого почта.
Саранче с тетушкой этот разговор явно был неприятен, а жуку нравилось смотреть, как они ерзают по скамейке.
— Не слушайте его, это всё пустые россказни, — прошипела бабенка.
А жук между тем продолжал:
— Так вы этот стих раньше не слышали? Значит, вы действительно давненько не были на земле! Тайные соглядатаи охраняют все границы Северной Стороны. И если где-то снаружи стране угрожает опасность, Белая Фея созывает совет, мобилизует армию и выступает в поход.
— Но это всё только рассказывают так… — вклинилась саранча.
— Несколько лет назад объявилась банда грабителей, которые на кораблях приплыли на Восточное побережье, высадились там и стали нападать на деревни, — прошептал рогач Фридриху. — Не прошло и двух недель, как собралась целая толпа воинов и крестьян и прогнала грабителей!
— Просто кучка разъяренных крестьян! — сердито буркнула саранча.
— А почему бы фее просто не наслать на разбойников какое-нибудь заклятье? — поинтересовался Фридрих.