Драматические произведения Шиллера тоже все переведены на русский язык и тоже все по нескольку раз.[1]
Из исторических работ Шиллера у нас имеются переводы «Истории отпадения Нидерландов от испанского владычества» и «Истории Тридцатилетней войны». Из философских, эстетических и критических трудов немецкого поэта переведены также весьма многие, а именно: «Философские письма», «Письма о Дон Карлосе», «О современном немецком театре», «Театр как нравственное учреждение» и другие.
Значительным фактом является также сам успех переводов сочинений Шиллера, – так, «Полное собрание сочинений Шиллера в переводе русских писателей» под редакцией Н. В. Гербеля, имело, например, уже шесть изданий. Стихотворения Шиллера вошли также в программы всех русских учебных заведений. И на нашей сцене драмы Шиллера имели большой успех. При первом же появлении своем «Разбойники» и «Коварство и любовь» пользовались у нас значительным успехом. Но затем они были запрещены и только недавно вновь разрешены для сцены. Также и «Дон Карлос» давался и теперь еще дается у нас. Лучшие русские артисты выступали в шиллеровских пьесах, – так, одной из лучших ролей Мочалова была роль Карла Мора. Лучшей ролью Щепкина была роль Миллера в «Коварстве и любви», а Ермолова и теперь с большим успехом играет «Орлеанскую деву» и «Марию Стюарт».
Со своей стороны, и русская критика отдавала должное великому немецкому поэту. Укажем, например, на статью Н. К. Михайловского «О Шиллере и о многом другом» (Сочинения, т. III, с. 190). Г-н Михайловский особенно высоко ценит в немецком поэте то употребление, которое он делает из своего таланта, его идейную тенденцию, то, что он никогда не «отделял своей поэтической способности от жажды познания и выработки нравственно-политического идеала». «Этот мировой гений, – говорит г-н Михайловский, – один из величайших поэтов, каких видел род людской, просто не понял бы эстетической теории уединения, обособления прекрасного от истинного и справедливого… Он вечно стремился растворить эстетическое наслаждение, подчинить его, отдать на службу нравственно-политическим целям. Это замечательно выдающаяся, характернейшая черта Шиллера – и как мыслителя, и как поэта, и как человека».
Наконец, когда в 1862 году Германия праздновала столетнюю годовщину рождения Шиллера, – и русское общество принимало живое участие в этом событии, – тогда же, при стечении громадной публики и под гром аплодисментов, было прочитано Я. П. Полонским написанное им прекрасное стихотворение, из которого мы приводим несколько строф:
Если часто жизнь великого писателя бывает более печальной и бурной, чем жизнь обыденных людей, пересказ такой жизни нередко может повлиять на душу читателя возбуждающим образом. Горько, конечно, видеть несчастье, а иногда, что еще хуже, – унижение стольких даровитых людей; но, с другой стороны, вдвойне ободрительно размышлять о тех немногих, кто среди жизненной грязи, искушений и огорчений шел, не запятнав себя, в сиянии мужественного и добродетельного величия. «Кто пишет героические поэмы, – говорит Мильтон, – должен был бы стараться, чтобы и жизнь его была такой же героической поэмой». Шиллер принадлежит именно к такому разряду. Чтобы достойно оценить поэта Шиллера, необходимо узнать поближе великого, благородного человека Шиллера. Чарующая сила поэзии его кроется, главным образом, в благородстве его сердца и в величии его характера. В Шиллере соединялось все то, что у большинства лиц является врозь. Он был одновременно прекраснейший, добрый человек, сильный, энергичный характер, глубокий мыслитель и великий поэт.
С внешней стороны жизнь его – мы это видели, – не была особенно счастлива. Родился он в бедной, скромной семье, рано узнал нужду и горе, молодость его была богата страстями и приключениями. Искать счастья явился он в Веймар, но достиг немногого – незначительной профессуры, позже – безбедного существования. Ко всему этому скоро присоединилась неизлечимая болезнь. Но три великих дара дала ему судьба: дружбу Гёте, ненарушимую любовь хорошей женщины с простым сердцем и, что ценнее всего этого, ценнее счастия в дружбе и любви, – непоколебимое величие души. Не в том главная заслуга Шиллера, что он писал прекрасные драмы и стихи, а в том, что он вливал в них часть своего духа и действовал, или хотел действовать, на мысль читателя или зрителя облагораживающим образом, хотел воспитывать и возвышать ее над уровнем низменной трезвости и обыденности. Почитая поэзию своею священною обязанностью, он считал, что высшее назначение поэта – воспитывать людей посредством красоты для свободы. Мстителем за правду вступил он в свой век: его стихотворения – военные песни в битвах прогресса. Он борется в них против всякой неправды, зла, лжи и торгашества.
Отличительная черта поэзии Шиллера – кроющееся в ней нечто «вечно юное», вызывающее деятельность и зарождающее мужество. Произведения немногих лишь избранников хранят такие никогда не блекнущие чары. Эти редкие писатели – настоящие герои человечества, потому что они – его воспитатели. Идеалист Шиллер старался преобразовать народный дух великими гуманными идеями. Он был поэт, пророк и ясновидец в самом высоком смысле, – в смысле неутомимого развития в своем народе и во всех народах стремления к прекрасному, доброму, великому и человечно-свободному.
Шиллер умер рано, слишком рано, – но к нему, как говорит Карлейль, можно применить слова шведского короля Карла XII: «Не довольно ли он прожил, если завоевал целые царства?» Завоеванные им у власти тьмы царства не запятнаны ни кровью солдат, ни слезами сирот и вдов, а увеличивают достоинство, счастье и могущество людей. Смело можно назвать великими тех деятелей, которые прославились такими бескровными победами над мраком и мглой, которые духовными приобретениями и духовным светом обогатили человеческий род. «Vivos voco» («Зову живых») – эти слова были лозунгом всех поэтических подвигов Шиллера. И с каждым из последующих подвигов он все громче и громче звал «живых», чтобы они сбросили с себя оковы низменного и поднимались бы выше и выше на ту ступень, на которой только человек получает значение для самого себя и для человечества. И не напрасно пронесся клик поэта, и не напрасно прозвучит он для тех, кому суждено увидеть в будущем свет солнца, суждено высоко поднять знамя истины и добра.
Источники
1. Emil Palleske. Schillers Leben und Werke. 1879 (Эмиль Паллеске. Жизнь Шиллера и его литературные произведения).
2. I. Scherr. Schiller und seine Zeit. 1865 (И. Шерр. Шиллер и его время).
3. Н. Viehoff. Schillers Leben, Geistesentwickelung und Werke. 1874 (X. Фихоф. Жизнь, духовное развитие и произведения Шиллера).
4. С.Нерр. Schillers Leben und Dichten. 1885 (Xenn. Жизнь и поэтическая деятельность Шиллера).
5. Thomas Carlyle. The life of Friedrich Schiller (Карлейлъ. Жизнь Фридриха Шиллера).
6. Wilhelm Scherer. Geschichte der deutschen Litteratur. 1883 (В. Шерер. История немецкой литературы).
7. Henry Nevinson. Life of Friedrich Schiller. 1889 (Невинсон. Жизнь Фридриха Шиллера).
1
«Разбойники», переведенные в 1793 году Сандуновым, вновь переведены в 1828 году Кетчером и в 1857 году М. Достоевским; «Фиеско» появился в переводах Кетчера и Гербеля; «Коварство и любовь» – Смирнова; «Дон Карлос» – П. Ободовского, М. Лихонина и М. Достоевского; «Лагерь Валленштейна» – С. Шевырева и Л. Мея; «Пикколомини» – А. Шишкова и В. Лялина; «Смерть Валленштейна» – А. Шишкова и К. Павловой; «Мария Стюарт» – А. Шишкова. «Орлеанская дева» переведена Жуковским; «Мессинская невеста» – Ф. Тютчевым и Ф. Миллером; «Вильгельм Телль» – тоже Тютчевым и Миллером и, наконец, неоконченная трагедия «Дмитрий Самозванец» переведена Л. Меем. Из беллетристических вещей Шиллера переведены «Духовидец», «Ожесточенный», «Игра судьбы», «Великодушный поступок», «Прогулка под липами».