Тем временем в ожидании очередного ответа Вены он продолжал планировать с Брауншвейгом активные военные действия и надеяться при этом на мир. Король не одобрял проявлений эйфории по поводу намерений австрийцев. «Было бы крайне желательно, чтобы с вашей стороны было поменьше доверия в отношении Вены!» — жестко требовал он от Золмса. В письмах к Генриху Фридрих упоминал «следующую кампанию», а в письме к вдовствующей королеве Дании, «Моп incomparable Reine»[343], он заявил, что император демонстрирует большую склонность к войне, чем когда-либо. К Фридриху поступали данные о планирующемся австрийском наступлении в новом году либо в направлении Глаца, либо Нижней Силезии, по его мнению, он был способен это предотвратить. Король перенес ставку в Зильберберг и при помощи нескольких молниеносных операций отогнал австрийцев от границ Глаца. Источник в Вене сообщил Фридриху, что Австрия жаждет мира, император каждый день к полудню пьян; Австрия к тому же очень и очень нуждалась в деньгах.
Австрийский ответ на последние послания Фридриха — с изложением его реакции на предложения о посредничестве — был получен в конце февраля. В нем не усматривалось дальнейших неожиданных трудностей и предлагалось место проведения переговоров. Австрия по настоянию России, казалось, принимает все посреднические предложения французов, которые Фридрих нашел по сути удовлетворительными, хотя и подразумевал возможность спора относительно деталей. Фридрих писал Екатерине, что такой гордый двор, как австрийский, был повержен не в. сражении, а лишь единым движением ее священных уст! В марте происходили отдельные стычки с австрийцами на границах Верхней Силезии, а один австрийский отряд, который возглавляли несколько генералов, сжег город Ноештадт, уничтожив 240 домов, но в оговоренные дни, между 7 и 10 марта, военные действия по всем фронтам были приостановлены. 11 марта делегации обеих сторон собрались в Тешене, небольшом городке на границе Силезии, примерно на пол пути от Вены и Бреслау.
Дипломатия Фридриха была хитрой и эффективной. Он не победил в поле — действия пруссаков и впрямь не привели к решительным результатам, а их явная неспособность справиться с проблемами тылового обеспечения сразу же бросалась в глаза. Однако само существование прусской армии, ее репутация и репутация короля Пруссии, очевидная его готовность сражаться, если будет брошен вызов, а также общепризнанная слабая с юридической и моральной точек зрения обоснованность претензий Австрии — все эти обстоятельства определяли развитие событий. И Фридрих, что необычно для того, кто не стал победителем, вышел из конфликта с еще более окрепшим авторитетом. Переговоры в Тешене — встречи по подготовке проекта договора с обычными продолжительными и полными подозрений спорами о формулировках — были успешными, и Кауниц, главный инициатор вторжения в Баварию и ее последующего расчленения, не добился практически ничего из того, на что надеялся. Долгие беседы Фридриха с Кауницем за несколько лет до того нисколько не смягчили его оценок относительно личности австрийца — лживый и двуличный, говорил он, хотя при этом в его голосе слышались нотки восхищения. Случались перерывы и откаты, но мирный договор был в конце концов согласован, и Фридрих заявил, что он был получен не в результате принесения в жертву союзников или подкрашивания на скорую руку расхождений, а на условиях, подтверждающих честь и достоинство Пруссии. Этот договор, писал король, должен обеспечить прочный мир. Не вызывало никакого сомнения — мир явился признанием, что Пруссия действует с Австрией на равных и будет продолжать вести себя соответственно. Правление Фридриха изменило облик Европы.
Ратификация и подписание договора состоялись в мае 1779 года. Война за баварское наследство, последняя кампания Фридриха, окончилась. Был день рождения Марии Терезии, и в ее честь Фридрих приказал прусским войскам эвакуировать несколько согласованных позиций ранее условленного срока, чтобы таким образом отметить этот день. Императрица-королева, его сильный противник, поняла и оценила этот жест.
Глава 23
«LE PLUS GRAND HOMME»[344]
Фридрих в последний раз выходил в поход и возвращался после него домой — подписание Тешенского мира состоялось 13 мая 1779 года. Но главным его врагом была смерть, и финальная кампания Фридриха, так же как и величайшая из его кампаний, длилась семь лет.
Он до самого конца объезжал все уголки Пруссии. Инспекционные поездки Фридриха стали легендарными и всегда сопровождались непосредственными контактами и беседами короля с людьми — крестьянами, землевладельцами, чиновниками; самыми приятными для него были встречи с ветеранами. Во время поездок по Пруссии он был чрезвычайно любезен со старыми солдатами, особенно если они принадлежали к младшему командному составу; он сохранил хорошую память на имена. Лето 1779 года: «Как тебя зовут?» Фридрих в тот раз путешествовал но Бранденбургу.
«Капитан Ратенов, ваше величество». Ратенов был старым боевым офицером.
«Бог мой! Милый Ратенов! Я-то думал, что ты давным-давно умер. Как живешь?»
Ратенов, местный землевладелец, сказал, что у него все хорошо. Тогда: «Бог мой, Ратенов, ты растолстел! Женат? А это твоя жена? Попроси ее подойти». Фридрих отдал даме честь. «Мадам, в лице вашего мужа я встретил доброго старого друга. Ваша девичья фамилия? О да, дочь генерала?» И так далее.
Фридрих ехал через Бранденбург не только как правитель, но и как отец огромной, разросшейся семьи. Повсюду он засыпал встречных вопросами о деталях, касавшихся урожая зерновых, посевных работ, цен, рынков, экономических условий, проблем.
Но это были печальные годы, чему способствовали политические затруднения короля, часто очень напоминавшие те, с которыми он столкнулся в начале правления. Возможно, они являлись отражением реальных и нерешенных проблем; возможно, возникали из-за того, что в определенных отношениях он был необъективным, привык к прямолинейности, возможно, оттого, что он был стар, часто болел, остался без друзей, до печального ожесточенный — а все это вносило свою лепту, — Фридрих закончил тем, с чего начал, подозревая почти весь мир.
И особенно, как обычно, Австрию. К началу 1780-х годов Фридрих стал думать, что император Иосиф стремится избавиться от обязательств, взятых им на себя в Тешене. Главной его задачей было сорвать попытки Австрии сблизиться с Россией, что могло повредить Пруссии. Он знал, Вена не остановится ни перед чем, чтобы испортить его собственные отношения с Санкт-Петербургом и подменить их союзом но своему разумению. Он был недоволен, получив сведения о тщательно подготовленной встрече Екатерины с императором, состоявшейся в июне 1780 года в Могилеве, на Украине. У императрицы, похоже, сложилось благоприятное впечатление об Иосифе. Фридрих, всегда настороженно относившийся к встречам на высшем уровне, был настроен скептически: «Я не удивлен. Когда встречаются великие мира сего, вполне естественно, что первые сообщения переполнены восхвалениями и разговорами о прекрасных результатах. По моему мнению, ничего особенного из этого не получится и вскоре останется только память об устраивавшихся празднествах!» Но он этим не довольствовался. Несколько последующих недель король то и дело упоминал об австрийских интригах; об Иосифе, как о смертельном враге Пруссии; об австрийских амбициях за чужой счет. Они хотят заполучить Боснию, писал он, чтобы присоединить ее к Австрийской Хорватии, хотя могут вместо этого потребовать выкуп от Константинополя. Он повсюду видел руку Кауница и происки Австрии. Все было так же, как в 1740-х годах.