Сражения выигрывались благодаря точности маневров и мощности огня: и в то и в другое Фридрих внес коррективы. Основным вооружением пехоты был гладкоствольный мушкет калибром три четверти дюйма, длиной три с половиной фута, заряжающийся при помощи железного шомпола со съемным штыком; на перезарядку уходило примерно девять секунд, и скорострельность составляла пять-шесть выстрелов в минуту. По системе, унаследованной Фридрихом от отца, а никакие изменения или эксперименты при Фридрихе Вильгельме были невозможны, пехота вела огонь повзводно. Батальон состоял из восьми взводов, в каждом примерно по 100 человек — фактически современная рота. Два взвода обычно для тактических целей объединялись под командой одного капитана. Теоретически огонь повзводно обеспечивал непрерывную стрельбу различных участков линии войск, позволяя прикрывать довольно долгий процесс перезарядки мушкетов; однако его было трудно контролировать, а попытки обеспечить контроль, устанавливая между взводами очередность, вели к сложностям и снижали эффективность стрельбы.
Фридрих считал — это мнение лишь окрепло с годами, — что обмен огнем в упор ведет к потерям в живой силе и редко влияет на исход сражений, тогда как малая точность и невысокая скорость перезарядки мушкетов ставили под вопрос ценность стрельбы с большой дистанции. Но его впечатлял моральный эффект, который производит его пехота, проявившийся особенно под Хотузицем. Она открыла тогда огонь с большой дистанции, но именно ее присутствие, мощный вид, явная готовность к наступлению, беспощадность, неумолимость, Фридрих был в этом уверен, решили исход сражения. Главное в пехоте — безупречность перестроений и мерный шаг в наступлении. Он ввел в прусской армии полковое пост роение в три шеренги, в которых солдаты располагаются плечом к плечу. В наступлении солдаты двигались на противника с примкнутыми штыками, делая девяносто шагов в минуту, на финальном отрезке перед самой линией противника частота марша должна быть снижена до семидесяти шагов в минуту, что, например, соответствует британской церемониальной «медленной маршировке». Это делалось намеренно. Непреклонно. Столкнувшись (таким строем, не устоит ни один враг, а цель — именно заставить врага дрогнуть, а не прореживать его шеренги мушкетным огнем (неэффективного расстояния. Огнем повзводно можно встречать а гаки кавалерии, но для победы в пешем строю, к которой должен стремиться каждый прусский военачальник, лозунгом должно стать: «Вперед, на сближение с противником!» Он написал это, несмотря на имевшийся опыт применения прусской пехотой продольного огня в сражении под Хотузицем; но там противник перед пруссаками — в основном расстроенные массы кавалерии, а не линия пехоты — был дезорганизован и потому уязвим. Что касается непосредственного тылового обеспечения, то его первый эшелон в каждом полку состоял из одной повозки на взвод, двенадцати повозок — теоретически шестидневный запас — с хлебом на полк и одной «хирургической повозки».
В области артиллерии, как во всех армиях и во все времена, Фридрих экспериментировал с различным весом и калибрами, стремясь найти идеальное соотношение между весом снаряда, дальностью стрельбы и мобильностью орудия. Большую часть жизни он сталкивался с превосходящей и развивающейся артиллерией австрийцев. Придет час, когда Фридрих сам развернет прекрасную артиллерию, ей не будет равных на европейских полях сражений в течение сорока лет; но для этого требовалось время. Предстояло еще многое сделать в области производства вооружения и боеприпасов, но к реализации большей части планов приступили, только когда разразилась следующая война. Занимаясь артиллерией, как и в случае с другими родами войск, Фридрих одновременно размышлял о тактике, организации и технологии.
Фридрих ввел новую легкую пушку, трехфунтовую пушку для поддержки пехоты. Весила она меньше пятисот фунтов, перевозилась тремя лошадями и предназначалась, по мнению короля, для непосредственной поддержки, находясь в полковом подчинении. Это оружие должно было играть в определенной степени ту же роль, что и немецкое штурмовое в последующие годы. Король находился под впечатлением от полковых пушек, которые он уже видел в деле, но они слишком тяжелы, медленны и недостаточно мобильны. Для выполнения непосредственных тактических задач в постоянно меняющейся ситуации орудия должны быть легкими. Новые легкие пушки появились во всех полках вскоре после заключения Бреславского мира. Позже он проводил эксперименты над несколькими образцами довольно тяжелых, шестифунтовых, орудий, также предназначавшихся для непосредственной поддержки. Более тяжелую артиллерию Фридриха — двенадцатифунтовые орудия различных марок — можно было сосредоточивать в большом количестве для оперативных целей, как впоследствии Наполеон сконцентрирует артиллерию в «большие батареи» для создания превосходства на отдельных участках поля битвы. И по крайней мере один раз для подавления батареи противника он использовал гаубичный, навесной, огонь с большим углом возвышения — пушки были применены против пушек новым для восемнадцатого века способом. Применялась стрельба и ядрами, и картечью — небольшими пулями, разлетающимися из взрывающегося снаряда. В конце жизни Фридрих сформировал несколько бригад конной артиллерии: шестифунтовые пушки перевозились специально отобранными конями, были предназначены для поддержки кавалерии и способны передвигаться с той же скоростью, что и кавалерия. Для перевозки тяжелых орудий во время кампаний в основном реквизировались крестьянские кони.
Во всех родах прусских войск поддерживалась жесточайшая дисциплина. Фридрих от природы был гуманным человеком. Многие рассказы свидетельствуют о его доброте и сочувствии к отдельным людям различных званий, в мундирах и без них. Не было ничего показного в отеческих чувствах, которые он питал к солдатам и которые они ощущали. Когда один унтер-офицер из Бевернского полка окончательно выбился из сил во время перехода в Колин в июне 1757 года, Фридрих обратился к нему:
«Что с тобой?»
«Этот марш мне не выдержать».
«Как давно служишь?»
«Сорок пять лет, начал еще при короле, вашем отце».
«Отлично! Когда встанем на зимние квартиры, я положу тебе пенсию».
«Хуже бесчестья не придумаешь, — был ответ. — Я буду жить и умру солдатом».
Тем же вечером Фридрих прислал ему верховую лошадь, а зимой 1757 года вручил патент на лейтенантский чин, сделав самым старым лейтенантом в гарнизонном полку. Большинство анекдотов о поведении Фридриха во время кампаний касаются острот, которыми он любил обмениваться с солдатами, а они с ним. Он был Alter Fritz[79]. Тем не менее король верил, что дисциплина — основа армии. Она означала точность и внимание к внешнему виду, субординацию и подчинение, требовала взысканий, наказаний.
Как и в других армиях, за обычное нарушение следовала порка. Тяжелые проступки влекли смерть через повешение или расстрел. Почти смертным приговором, самым страшным официальным наказанием был Gassen laufen — прогон сквозь строй. Обычно к нему приговаривал военный суд за дезертирство. Две шеренги солдат, развернутые лицом друг к другу, образовывали коридор. Каждый солдат был вооружен ореховым прутом. Приговоренный, обнаженный по пояс, шел но коридору так, чтобы каждый солдат мог ударить его. Бежать ему запрещалось, за этим следил унтер-офицер, который шел спиной вперед перед приговоренным, держа его на прицеле карабина. В конце коридора он разворачивался, и все повторялось до тех пор, пока он не проходил по коридору указанное в приговоре количество раз — за дезертирство, совершенное впервые, полагалось двенадцать прогонов. Максимально разрешенное приговором количество — тридцать шесть — исполнялось в три дня.