– Ай, Никит! А иголки-то настоящие – колются!
Никитка, икая от смеха, тоже осторожно тронул одну сиреневую иголищу.
– Острые! Все с ним понятно – это у него защита такая. Чтобы не думали «Страшные Хищники», что Фрикадель у нас толстый и пушистый. Он у нас – ого-го!
– Да! Берегитесь, «Страшные Хищники» – к вам идет колючковый дракон! – и Юлечка погрозила кулаком в сторону леса.
Жуть
Друзья направились к сосновому лесочку, потому что высчитали, что именно там кто-то мог спрятаться среди деревьев, а потом напасть на Неську во время его ночной вылазки. Они шли гуськом: первый – Никитка, за ним – Юлечка, замыкал шествие бряцающий иглами, грозный Фрикадель. Напряженно вглядываясь в подлесок, ребята даже переговариваться перестали – почудилось им, будто кто-то здоровенный промелькнул и исчез среди золотистых сосновых стволов. Разнотравье кончилось, и дети вышли на берег небольшого заболоченного ручья, где застали странную картину: на берегу, где раньше зеленой стеной стоял рогоз, зияла глубокая яма, на дне которой что-то серебристо поблескивало. Никитка рискнул спуститься вниз, хватаясь за остатки рогозовых корней, чтоб подробнее осмотреть дно ямищи.
– Похоже на яичную скорлупу, – крикнул он снизу, – Но она какая-то не такая, как искусственная – сбоку кнопочки. А может это и не скорлупа вовсе…Капсула пришельца?
Внезапно Юлечке стало жутко. Нет, не просто страшно, как не раз бывало, если с Никиткой что-то случалось, а невыносимо жутко, как не было с ней еще никогда. Ужас объял все её тело, скрутил душу, заставил онеметь язык, наполнил свинцовой тяжестью руки и ноги. Фрикадель, похоже, испытывал нечто подобное – он, сложив уши, начал тоскливо подвывать, и пытался прижаться «ежовым» боком к Юлечке.
Девочка почувствовала множественные уколы тонких иголок в руку. Оглянулась – Фрикадель: в глазах плещется страх. Она обняла драконью мордочку – вроде стало легче: отпустили сердце цепкие пальцы ужаса.
– Никитка! Наверх! Скорей!
– Уже лезу! Не волнуйтесь! – Крикнул мальчик. И резво полез наверх.
И тут Жуть не вытерпела: вот он – решающий момент. Сейчас Жуть покончит с этими противными маленькими существами – они будут первыми, да, первыми. Потому как от них, этих крошечных белковых кусочков струился могучий поток убивающих её частиц счастья. Букашки просто не имели право на существование здесь, рядом с ней, с ее сущностью.
Сначала Жуть осторожничала – хотела обойти их стороной. Но потом она уловила знакомые, успокаивающие вибрации: Страх. Панику. Ужас. Жуть поняла: настал, миг ее триумфа, ее господства. С них, с этих дрожащих местных букашек начнется, да, начнется гибель маленькой планетки. Лавина страха, зародившись здесь и сейчас, покатится со скоростью света и уничтожит все живое, трепещущее, любящее. Она, Жуть, будет довольна, ее боль исчезнет, исчезнет навсегда. И она наестся. И можно будет снова уснуть.
Жуть втянула в себя едкий воздух планетки, нагрела его внутри слизистого тела и выпустила, шипя струю серного ослепляющего пламени. Занялись золотые сосновые стволы.
Первое, что увидел Никитка, показавшись на краю ямы – жёлтое зарево, полыхнувшее за спиной у Юлечки и Фрикаделя и озарившее всю поляну мертвенным светом. В пламени пропали сосны. Девчонка этого не видела. Зато увидел Фрикадель. Издавая гортанные рокочущие боевые возгласы, он вздыбил дикобразные иглы и бросился на врага.
Из горящего, когда-то посаженного прадедом, соснового леса, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, выползла она – Жуть. Скользкая тварь превратилась в огромное, уродливое подобие совиного дракончика. Тело Жути покрывала грязно-коричневая чешуя, с клюва то и дело срывались капли серой слизистой дряни, глаза, не мигая, смотрели на смертельно напуганных ребятишек. Чудовище изрыгало огонь. Оно выплюнуло очередной серный шар в наскакивающего Фрикаделя. Фрикадель прянул в сторону – шар взорвался сполохом огня, занялся сухой рогоз. Жуть в предвкушении легкой расправы, подтащила неповоротливое тело ближе к краю своей ямы.
– Я – с Фрикаделем! Беги за подмогой! – Крикнул Никитка и ринулся на помощь дракошке, размахивая битой. Фрикадель умудрился взобраться на спину Жути, пока та плевалась в Никитку огненными шарами. Домашний фиолетовый вонзил свои острые синие когти в спину врагу, пытаясь там за что-нибудь зацепиться – броня не поддавалась. До Жути, отвлекшейся на Никитку, наконец, дошло, что у нее на спине кто-то хозяйничает. Она начала отчаянно вертеться на месте, бить по спине крыльями, лишь бы сбросить помеху. И вдруг крылья твари начали тянуться, лопаться, рваться на полоски, напарываясь на длиннющие Фрикаделевы иглы. Чудовище, от боли и изумления задрав морду к небу, испустило возмущенный протяжный рев.