Никитка, Юлечка и Фрикадель сидели, пристегнувшись в трех удобных креслах воздушной телеги, оптимистично движущейся вглубь пустыни. И это почти бесшумное их скольжение над песком спугнуло чуткую ящерицу. Дополнительным прицепом к телеге летел снегодождевитель, надежно прикрепленный к корпусу мягким вакуумным сочленением. Дети неслись сквозь пески от одного оазиса к другому, плексигласовый купол защищал их лица от горячего встречного ветра, поэтому они не ощущали той довольно большой скорости, с которой двигалась послушная телега.
Девочка, увлеченно что-то разглядывая сквозь выпуклое боковое окно, спросила брата:
– Никит, а ты предполагал когда-нибудь, что мы с тобой будем вот так лететь сквозь пустыню?
Никитка улыбнулся и отрицательно помотал головой – управление телегой, хоть и было автоматизировано, все равно, требовало повышенного внимания. То и дело на их пути попадались точащие из песка, острые древесные обломки. Поэтому мальчик тщательно отслеживал данные навигатора – поломка телеги в их планы никак не входила.
– Никит, – снова спросила Юлечка, – может уже хватит ехать? Мне не терпится испытать снегодождевитель. А тебе?
Никитка снова покачал головой – на сей раз утвердительно.
Проехав очередное озерцо, окруженное кустистыми протеями с ярко-желтыми щетинистыми шарами цветов, Юлечка углядела на склоне огромной дюны странное явление: будто кто-то камушки разбросал – морскую зеленоватую гальку. Причем кое-где эта галька почему-то цвела незатейливыми белыми кисточками цветов.
– Стой, Никитка! Да стой же! Тпру! – не своим голосом вскричала девочка, – Смотри! Смотри, какое чудо – там камушки цветут!
– Уф! – мальчик отер пот со лба, – напугала-то как! Я уж думал по меньшей мере землетрясение увидела или дракона трехголового! – Телега сотворила изящный вираж и остановилась возле чудесных камушков.
Юлечка лихо щелкнула пристяжным ремнем, просочилась в щель поднимающегося защитного купола, и выскочила на бок песчаной горы. Слегка увязая толстой подошвой бареток в песке, она побежала к загадочным камушкам, которые как ни в чем не бывало, нежили под ветром свои перистые цветы. Фрикадель, уморительно подпрыгивая, спешил за обожаемой хозяйкой, а та уже склонилась над пустынным чудом:
– Смотри, Ник! Ну, разве они не прелесть!
Подошел, широко загребая ногами песок, Никитка. Присел на корточки возле «гальки», понюхал белые цветочки.
– Фии! – присвистнул Никитка, – Эх, сестрик, сестрик, столько всего про растения знаешь, а про «живые камни», что же – не слышала?
– Представь себе – нет! – Юлечка надула губы.
– Да ладно тебе, обижаться, – отозвался мальчик, – Хочешь, расскажу?
– Давай, – вздохнула Юлечка, понимая, что на этот раз на научную лекцию напросилась сама: братец уже вошел в образ профессора – разрумянился и заблестел глазами.
– Ты, конечно, знаешь, что многие животные в пустыне спасаются от жары, зарывшись в песок, – изрек Никитка.
Юлечка кивнула, поглаживая пальчиками трепещущие лепестки,
– Так ведь это – не животные. Вон как цветут, – возразила она.
– Правильно, – согласился брат, – многие пустынные растения поступают, в принципе, точно так же. Условия заставляют их беречь драгоценную влагу. К примеру, вот этот наш знакомый цветок, да, кстати, он называется литопс, целиком зарыт в песок, только кусочки листьев – листовые окна, подставлены солнцу. Эти растеньица настолько похожи на камушки, разбросанные по пустыне, что кто не знает – принимает их за морскую гальку. А потом – удивляется: если галька, то почему – цветет?
Юлечка прыснула в ладошки – уж больно забавно ее старший брат рассказывал разные умности!
От познавательной беседы детей отвлек странный хрупающий звук:
«Хруп-хруп», – раздавалось позади, – «Чавк-чавк-урр-р!», – ребята одновременно оглянулись и хором воскликнули:
– Фрикадель!!!
Их фиолетовый питомец липким языком, аккуратно сдергивал с песка цветущие «камушки», а потом с нескрываемым наслаждением долго смаковал мясистые бирюзовые листики. Выражение неземного блаженства застыло на улыбчивой драконьей физиономии. Глаза сощурились и превратились в щелки, а уши едва подрагивали от удовольствия.
– Фрикадель! Хватит! А ну выплюнь сейчас же! – затопала ногами девочка, – это кто ж тебе разрешил цветочки редкие хрупать? Ах, ты проглотище фиолетовое! Дома не кормят, что ли? Троглодит ты прожорливый, а не домашний дракон! – пошла в разнос Юлечка.
Фрикадель недоуменно хлопал кудрявыми ресницами – с чего это хозяйка так ужасно сердится из-за всякой ерунды? Подумаешь, съел голодный дракон пару сладеньких листиков для настроения, а они уже и крик подняли на всю пустыню и словами нехорошими обзываются…
Дракошка негодующе фыркнул и разочарованно поплелся к воздушной телеге, всем своим видом показывая, что он уже нагулялся и хочет домой.
Никитка сморщился:
– Фрикадель, похоже не на шутку обиделся…
– Ничего, пусть немного пообижается – нельзя же быть таким обжорой. Это вредно в его возрасте, и так поперек себя толще – скоро в двери будет боком проходить!
Никитка решил заступиться за дракошу:
– Что ты, Юль, он же у нас до сих пор растет – здоровый драконий ребенок. И кушает соответственно возрасту. Пусть хоть все эти цветы схрумкает – я на него не в обиде, потому что он – наш!
Юлечка чуть ли не бегом побежала к телеге – извиняться.
Никитка задержался, ему захотелось более тщательно изучить «живые камушки». И запечатлеть в ботаническую прозрачную пластинку камеры то, что не успел сжевать Фрикадель. Мальчишка встал на коленки, миниатюрным совочком раскапывая песок вокруг одного «камушка», стараясь вычислить размер корневой системы и определить, соединяются ли корни этих уникальных растений в общую корневищную сеть?
Он так увлекся, что поначалу совсем не обратил внимания на странный посторонний звук, будто кто-то невдалеке заводил старинный двигатель с неисправной системой зажигания. Когда звук стал навязчиво громким, Никитка, наконец, оторвался от своей работы.
– Сок-сок-сок-сок, соок-соок, сок-сок-сок-сок, соок-соок, – казалось, сама пустыня скрипит песчаными дюнами в фантастическом танце. Поднялся ветер, с каждой секундой приводящий во все большее движение золотые неповоротливые холмы.
– Юля! – закричал Никитка, и тут же закашлялся от попавшего в горло песка.
«Наверно, она уже сидит с Фрикаделем в телеге», – подумал мальчик. И, преодолевая сопротивление песчаной бури, постарался побежать вслед за сестрой. Звук стал просто невыносимым, пронзающим тело насквозь, но Никитка, зажав уши ладонями, упрямо шел сквозь песок.
Никитка не успел. Он увидел, как из-за гребня дюны поднялась извивающаяся песчаная труба, издающая те самые цокающие звуки. Сосущая воронка накрыла и телегу, и Юлечку, и Фрикаделя, и папину, так и не испытанную, поливалку. В следующее мгновение все кончилось – навалилась звенящая тишина, следов бури как не бывало. Никитка остался в пустыне. Один. За многие километры от родительского дома.
Отчаянье охватило мальчика, острым ножом вонзилось в сердце, колючими мурашками пробежалось до самых пяток, он заметался, пытаясь разгрести песок.
– Юля-а-а! Юля-а-а! – безнадежно звал он сестренку, пока совсем не охрип. Через некоторое время, чувствуя себя сиротливым и опустошенным, Никитка понял, что кричать и искать бесполезно. Он бесцельно побрел на запад в сторону заходящего солнца.