― Тогда мы должны помочь им! ― только и увидела я возглас Рыбки, стремящейся достать Юджина колющей атакой, после чего Вонг мгновенным выпадом схватил её за меч.
Срываясь с места я с силой ударила противника в руку вонзив ногти. Привычка оруженосца крепко держать своё оружие сейчас подвела Талию. Дёрнув за меч, Юджин заставил потерять её равновесие и упасть прямо в его руку.
― ААА!! ― прокричал Гролш и пошёл на таран с другой стороны от меня, тогда как я совершала отчаянные попытки заставить монстра отпустить Рыбку.
Три хвоста кистеножек, вонзённые одновременно в рёбра, шею и позвоночник заставили Юджина разжать пальцы и развернуться в их сторону. Аббата, как и я мгновенно отступили, но главное, мы дали время Усачу вытащить Талию с передовой.
«Блять! Я должна была сразу ей запретить соваться! Но судя по её состоянию, у неё просто шок. Так что обошлось малой кровью.» ― успокоила я себя и уже не отвлекалась от боя, сосредоточившись на нанесении увечий противнику. Устремившись на меня, Юджин попытался ударить рукой, но я поднырнула под ней, по пути атакуя его в пах и стараясь зацепить артерию. Ничего хорошего удар не принёс, но и я успела отскочить на расстояние с силой вырвав пальцы из плоти.
«Твою мать! Когда он успел убить двух аббата?! ― выругалась про себя, заметив два тела кистеножек с раздавленными головами. ― Даже с таким перевесом в количестве мы ничего не можем сделать! Юджин превратился в непробиваемую кучу мяса, несмотря на такое количество ран.»
Внезапно, кто-то схватил меня за руку и потянул прочь из кровавой бойни. Это была Милл.
― Мы уходим отсюда! Сейчас! ― говорила она твёрдо, но её губы дрожали, а из глаз текли слёзы.
― Где Рыбка и Гролш? ― спросила я растерянно, шаря глазами по арене, пока не увидела их.
Они лежали на полу. Мужчина держал Талию в удушающем захвате, обхватив ногами бёдра и пытался схватить руки, так, чтобы они не сильно расцарапывали его кожу. Глаза Рыбки горели безумием, искажённое лицо, гримасой ярости, вздувшиеся вены. Она клацала зубами и вырывалась, так, что Гролш едва мог её сдержать.
― Нет, нет, нет… ― мямлила я и рыдала, пока Милл тащила безвольную меня к лифту.
― ЛАНА! ФЕЙЕРВЕРК БЫЛ НЕ ВО МНЕ! НЕ В ЭТОМ МИРЕ! А В НЕЙ! ― кряхтя и тужась кричал Гролш, пытаясь удержать Талию. ― С НЕЙ МОЯ ЖИЗНЬ ОБРЕЛА БЕЗБАШЕННЫЙ ФЕЙЕРВЕРК! УХОДИТЕ! МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО БУДЕМ СЧАСТЛИВЫ ВМЕСТЕ И БЕЗ ДЕТЕЙ! Я ОТКАЗЫВАЮСЬ! СЛЫШИТЕ? Я отказываюсь… я отказываюсь….
Двери лифта закрылись и я вцепилась в поручень медленно сползая на пол. Милл молчала отвернувшись. Молчала и я.
Те минуты, что он ехал, казались вечностью.
Вечностью нескончаемой боли и страданий.
Наступившей вечностью? Что творится там? Снаружи этого лифта?
Что теперь будет с миром?
― Вставай. Вставай, мы приехали. ― дергала меня за руку Милл и мне пришлось всё же поднять усталую голову.
Впереди был светлый коридор. Настолько светлый, что непонятно, что в его конце. Несколько секунд я любовалась, но настойчивое дёрганье сестры за плечо заставили меня подняться с колен. Опираясь на друг-друга мы шли на зов, щурясь от всепроникающего света.
Был ли смысл надеяться на что-то?
Был ли смысл оглядываться в памяти назад?
Что впереди должно быть такого, что оправдает всё, что произошло?
Наконец мы остановились в проходе круглой, залитой светом комнаты, по центру которой находился низенький каменный пьедестал, больше похожий на алтарь. На нём сидел взволнованный Айзек. Увидев нас он вскочил, выматерился, чего никогда себе не позволял, и заключил в объятия Милл уже начинавшую рыдать навзрыд при виде возлюбленного. Оставив парочку наедине я кое-как дошла до алтаря и села на него уперев руки в колени и свесив голову. Внезапно раскрылась раздвижная дверь напротив коридора. Красивая женщина, в белом куске ткани, едва прикрывающем её груди и бёдра процокала ко мне с подносом и вручила автоматический шприц небольших размеров с синей жидкостью.
― Вколите это себе в шею, пожалуйста. ― с идеальной улыбкой сказала она мне наклонившись и моё сердце сдавила боль.
Затем она прошла к Милл, повторив, сказанное мне, вручила шприц и удалилась в свою дверь.
Я сидела молча, рассматривая на ладони поблёскивающий синим флакон, когда сестра подошла и села рядом.
― Просто сделай это и всё. Может мы все умрём, а может и нет. Но ты пролила столько слёз, принесла столько жертв, не для того, чтобы в последний момент отказаться. ― говорила она, положив руку на плечо, но её слова не возымели успеха.