Младшая молчала, на ней было чёрное платье с белоснежными узорами геометрического характера, создающие иллюзию второго платья, одетого поверх тёмного. Оно тяжело опускалось по её крупным грудям, широким бёдрам, до колен, прикрывая второй торс и вторую пару ног каскадом, доходя почти до самой земли. На маленьких ступнях были две пары черных туфелек, сшитые на заказ, как и платье. Длинные, цвета блонд, волосы, заплетены в сложную косу и перевязаны синей лентой.
— Ещё лет пять продержаться должна. Возможно, раньше чем откажут сердца, придумают, как отрезать от меня половину и сохранить в живых хотя бы одну. Возможно, нет, — конечно же, она шутила про «хотя бы одну», так как в сохранении задней половины не было никакого смысла.
Мы вошли по ступенькам к двум могилам, обнесённым кованой оградой. Я помогла сестре посадить свою заднюю часть на скамейку напротив могилы отца и отпустила её руку. Расстегнув сумочку, я достала две сосательные конфеты на палочке и положила одну перед надгробием мамы, а вторую развернула и положила в рот. Мама всегда покупала конфеты для меня и себя, и это было нашим особым моментом единения.
— Служанка говорила мне, что часто могилы были прибраны, когда она приходила, — прервала тишину Старшая. — Ты провела почти год с момента смерти отца в этом городе. Ты ответила на свои вопросы? Может быть, почему он им так нравился?
— Ну… Здесь много старых зданий и мостов. Возможно, поэтому. Но часто пасмурно и сыро. Я здесь ничего не нашла, только пыталась потратить время. А ты? Все документы на наследование улажены?
— Было бы что наследовать.
— Фамильный дом, — ответила я, зная заранее ответ сестры.
— Сжечь его — было бы слишком большой почестью для него. Продам по дешёвке первой компании, которая предложит мне устроить там свинарник.
— Или пожертвуй его нуждающейся организации. Типа детского дома или дома престарелых, — воображала я, рассасывая конфету.
— Посмотрим.
Пару минут мы смотрели на наших родителей. Красивые черты лица, достойный материал для того, чтобы получились мы.
— А что с твоим расследованием? Есть подвижки? — наконец спросила я.
— Очень медленно. «Порнопорт» и «Бейби Бум», участвовавшие в первых генных экспериментах, связанных с нами, стали слишком богатыми корпорациями, чтобы их можно было так просто взять за жабры. На след «Создателя» вообще выйти так и не удалось, и это меня бесит. Как будто я брожу во мраке, а где-то там зверь знает о нас и выжидает, в любой момент готовый напасть.
Мои брови инстинктивно нахмурились при упоминании Создателя. Сестра его никогда не видела, а я лишь раз встретилась лицом к лицу. Мне было 6. Мама как раз была беременна Младшей. Я бежала по коридору в поместье к кабинету папы. Услышала, как он на кого-то кричит, осторожно подошла к проёму и увидела огромную фигуру. Лысая голова и бесформенное тело, покрытое мантией. Отец сказал что-то резкое, вскинув руку, и фигура гигантской ручищей отшвырнула его, словно спичку к стене. Я, наверное, закричала, не помню. Но лысоголовый подошёл ко мне, наклонился так, что его голова заслонила свет, и сказал: «Расти быстрее, малышка. Когда-то ты мне сильно поможешь». Откуда-то из под полы мантии вылезла женская рука с длинными наманикюренными ногтями и протянула конфету, а вторая такая же потрепала меня по голове. Затем я услышала женское хихиканье, доносившееся из мантии одновременно со смехом лысой башки.
— Всех участников и свидетелей, что удалось разговорить, трудно сохранить в живых до момента, когда я буду готова подать в суд. А те, что молчат, молчат за большие деньги. В целом перекупить их можно было бы, но этот крайний шаг разорит нас. Ты мне нужна как свидетель и потерпевший, чтобы посадить выродков, — Младшая посмотрела на меня. Скорее всего без надежды, отвечать ей встречным взглядом было нестерпимо больно, поэтому я не смогла.
— Отец взял с меня слово, что я не пойду на шоу «Евгеника», пока он жив. И я своё слово сдержала. С тех пор очень внимательно подхожу к своим обещаниям, — завела я бесполезный разговор. Возможно, последний. Но мы должны были его начать. — В этот год я поняла, что моя цель не изменилась.
— Господи, я поверить не могу! — Младшая скрестила руки под грудью и наклонилась вперёд, делая глубокие вдохи и выдохи. — Они сотворили это с нами, чтобы ты была послушной секс-игрушкой, когда вырастешь. И что же я вижу? Моя сестра делает именно то, для чего её и растили! Ты как тупое животное, не способное включить мозг, затуманенный низменными инстинктами. Ну что тебе даст возможность родить?! — со слезами на глазах закончила вопросом моя сестра.