— В своей книге вы пишете, что подобный перекос в финансировании является прямым следствием несостоятельности Мирового правительства.
— Безусловно! Безусловно…
Я заметила, как пружинящей, слегка мужественной походкой в ресторан вошла Эйприл. Вытащила из ушей наушники, положив их рядом с телефоном. На ней был тёмно-бежевый потёртый плащ выше колена с одной ещё неоторванной пуговичкой посередине, жёлтые ботинки с железными носами и короткие джинсовые шорты, обтягивающие широкие бёдра и ничуть не скрывающие её половую принадлежность к фимен. На пряжке ремня красовалась золотая звезда, а короткая майка с надписью «born for no reason» подчёркивала округлости груди и жёсткость накачанного пресса. Короткие мелкие кудри Эйп подпрыгивали в такт шагам, иногда скрывая большие карие глаза, которые будто всегда смеялись и светились. Эйприл наклонилась ко мне и поцеловала в губы, одной рукой взяв меня за затылок, а другой протиснулась между ног. Я инстинктивно сжала их и смущённо захихикала.
— Не надо, Эйп, тут же люди, — сказала я, когда она меня отпустила.
— Что смотришь, Конфетка? — её мурлыкающий голос всегда меня заводил.
— Да так, всякие глупости.
Эйприл села на стул передо мной и отпила джин из стакана. Накручивая пасту на вилку, она смотрела на меня совершенно новым взглядом озабоченности и возбуждения, как мне показалось.
— Что-то не так? — кокетливо начала я, также приступив к еде.
— Ты мне скажи. Чем закончилась встреча с сестрой? Ты ведь мне даже фото её не показывала.
— О, поболтали о том о сём. Как всегда поцапались.
— И где проходила ваша встреча? — продолжала давить на меня Эйп.
— На кладбище. Как и всегда в годовщину смерти мамы, я же рассказывала.
— Да, точно. Так а что на счёт фото?
— Эйприл, я не понимаю, ты ревнуешь? Думаешь, что нет никакой сестры? — спросила я в крайнем смятении.
— Возможно да, ревную. Ты это сказала, не я. — Эйп отпила половину стакана. — Ты вечно где-то пропадаешь, чем занимаешься — непонятно, не работаешь, а деньги есть. Я просто хочу больше о тебе знать. Когда люди встречаются семь месяцев, мне кажется, это вполне нормально.
О боже, ну и дура я. Почему мне казалось, что Эйп воспримет мой отъезд спокойно? Почему я так невнимательна была к ней всё это время? Возможно, потому что вообще не думала о ней и о том, что она может быть не рядом. Каждый день что мы встречались я воспринимала как обычный мой день, но не наш. Как сказать ей, что я завтра уеду и неизвестно, вернусь ли?
— Молчишь? — Эйприл села вполоборота ко мне и смотрела на столик с той парой одинаковых девушек. Я же смотрела в тарелку, поглощённая осознанием собственного Эго, безразличия к чувствам близких мне людей. Или не близких? Была ли я с ней рядом, потому что хотела этого или потому что мне было всё равно?
— Я завтра уезжаю, — выпалила я, пытаясь оторвать этот пластырь за раз и встретилась с удивлёнными глазами Эйприл. — Я хотела сказать раньше, но каждый раз что-то мешало, или было неподходящее время и… В итоге сейчас…
Несколько секунд она смотрела на меня, затем отвернулась.
— Эй, клоны Джоди Мюллер! Хватит пялиться, а то я разукрашу ваши мордашки! — выкрикнула Эйп, обращаясь к сплетницам напротив.
— Эйп, не нужно… — постаралась я её успокоить, заметив, как девушки стали серьёзными и схватились за свои сумочки, намереваясь расплатиться и выйти.
— Конечно, не нужно, но иногда, если хочется, то можно, — ответила Эйп, допивая стакан с джином. — Это тебе.
Она вытащила из полы своего плаща предмет и положила на стол, собираясь уйти. Я схватила её за руку и посмотрела в глаза.