Я убрал ампулу в брюки.
— Детоксина нет, его не существует.
— Сволочь! — Сеньор не был обескуражен. Я ж и так предатель — подумаешь, снова предал.
— Жалеешь, что признался? — усмехнулся я.
— Плевать! И что вышвырнут с работы — плевать! — совершенно искренне рявкнул он. — Я всё равно буду делать всё, чтобы давить таких гнид, как вы. К счастью, далеко не все из вас обладают такими покровителями. — Злорадная усмешка… Но теперь я бессилен ему что-либо сделать. Пусть ухмыляется.
Теперь к аудитории повернулся я.
— Парни, камеру на меня, крупный план.
— Вань, сделали, но, блин, они на этаже, скоро вскроют и этот шлюз. Говори уже, блин, финальную речь, какая б он ни была!
Я прокашлялся.
— Уважаемые! Я, Хуан Шимановский, ученик школы генерала Хуареса… — Назвать поток и группу. — До меня дошла информация, что сотрудники пятого управления ИГ пытаются сорвать мой экзамен и с этой целью поручили его срыв своим агентам, пишущих для них доносы на потенциально неблагонадёжных школьников.
Пауза, собраться с мыслями. По шлюзу аудитории барабанили, били чем-то, пытались запустить движок — вручную он слишком тяжёлый. Поднять голову, продолжаем:
— Я обнародовал данные на двух агентов, но также ни о чём не жалею. И искренне считаю, что в стране давно пора сворачивать лавочку и с агентами в школах и с печатью неблагонадёжности в досье — эта система устарела на двадцать, а то и на тридцать лет, и только мешает нашему народу, а я считаю наш народ единым, жить. И вообще считаю, что пора устранять структуру, мешающую интеграции секторов, и пятое управление — главная из преград. Вы только что увидели признание одного из преподавателей, тех, кто сызмальства учит наших детей. Подумайте, ЧЕМУ такие, как он, их учат, и почему интеграция до сих пор топчется на месте. Да, это грубо, дрезко и за рамками закона, как я поступил, но зато уверен, меня услышат, и в стране, наконец, начнётся обсуждение данного вопроса.
Что же касается «слива» экзаменов — только что трое преподавателей признались, что некто приказал им это сделать, и все трое на это согласились. Я обращаюсь к министру образования сеньоре Аделии Сервантес — разберитесь, пожалуйста, с вверенной вам территорией и людьми, найдите правых и виноватых. Я намеренно не задал главного вопроса сеньору завучу, ибо считаю, это должны делать не хакеры «снизу», а вы, сотрудники министерства.
Сейчас же я подчиняюсь закону и готов понести наказание за то, что совершил, ибо не считаю себя богоизбранным и каким-то там… Хмм… Блатным.
Шлюз справа от меня начал со скрипом подниматься. Я видел боковым зрением врывающиеся фигуры в броне, в лазорево-золотых лёгких доспехах, и, не мудрствуя, лёг на пол, заведя ладони на затылок.
Королева была не просто зла. О, нет, она была в бешенстве! Ходила по кабинету взад-вперёд, изредка выдавая идиоматические выражения, которые стыдно приводить на бумаге, дабы не порочить королевскую честь. Рядом сидела пасмурная Фрейя. Конечно, она считала, что я её подставил, но понимала, что не специально. Что я просто ошибся. И в отличие от любых других женщин, она давала людям право на ошибку. Подозреваю, это часть воспитания её, как наследницы. А потому была пасмурна, но не дулась, наоборот, поддерживающе сжимала мою ладонь — мы держались за руки на подлокотниках кресел.
Через два кресла сидела сеньора Сервантес, собственной персоной. Не знаю из каких далей её выдернули, от каких дел оторвали, но тем не менее, сеньора всё бросила и оперативно приехала. Ещё дальше сидел сеньор Гомес, глава… Хмм… Пятого управления ИГ. Молодой, тридцать с хвостиком — капец юный возраст для такого поста. До меня только сейчас дошло, что он — её ставленник, и я на него же катил бочку…
…Но было по большому счёту плевать. Я сказал то, что хотел, что надо было сказать. Её человек? Пусть работает, я лишь обозначил, где у нас пробелы.
Наконец, её величество успокоилась и села.
— Ну, скажите, голубки, хоть что-нибудь, чтобы я вас удавила? — продемонстрировала ладони, которыми будет давить.
— Ваше величество, это моя вина, — решил я форсировать события и брать всё на себя. — Я дезинформировал её высочество, уговорил её провести это расследование в прямом эфире. А в эфире потому, блин, что нам никто больше ничего не даст сделать! Никто никуда с расследованием не пустит. — Поднял глаза, встретившись с ним взглядом. — Её высочество иначе не могла провести расследование, и я, используя личное влияние, обучение которому проходил по программе корпуса, настоял. И готов понести за это наказание. Прошу простить её высочество — вы сами знаете, у инструкторов корпуса хорошие технологии, отлично работают, а я — прилежный ученик.