— Понимаю, сеньор, — снова кивнул я.
— Второй этап — флоп. Момент, когда на столе появляются первые три общие карты. А вот этот этап я охарактеризую уже как профессиональный. Тут начинает играть математика, хотя и психологию со счетов сбрасывать не стоит.
На флопе ты уже имеешь представление, что имеешь, но перед тобой ещё маячит море возможностей в виде двух нераскрытых карт. Это время, когда нужно принимать решение, какую использовать стратегию, и стоит ли вообще не неё идти.
Третий этап — терн. Четвёртая карта. Момент, когда всё уже более-менее понятно, ты видишь все расклады, и, возможно, читаешь по лицу расклады противника. Но перед тобой всё ещё маячит призрак пятой карты, финала, апофеоза. Пятая карта может одним махом всё изменить: или ниспослать тебе величайшую победу, если удача повернётся передом, или, если рискнёшь и не угадаешь, принести величайшие разочарования. Это время принятия итогового решения. Для твоего противника, кстати, всё точно так же.
Ну, и наконец, ривер. Ривер, Хуан, и не вздумай сказать слово «река». Момент, когда раскрывается пятая карта. Самый сложный этап в борьбе один на один. Если ты блефуешь — твой блеф должен быть великолепен, ибо изменить ничего более нельзя, карты на столе. Если у тебя на самом деле хорошая рука — я тебя поздравляю, но ты должен сам придумать, как высосать из этого олигархического сукиного сына побольше денег, как на все сто реализовать своё преимущество. Повторюсь, круг торговли в финале, как и на любом другом этапе, ОДИН. Это холдем, малыш, и «Тайны океана» жёстко следят за правилами.
— Всё, высадка. Пошли! — Заявил я, откидываясь на сидение, вжимая в него спину. Девчонки, бегло пожелав удачи, принялись «десантироваться». На сей раз спокойно, с достоинством — машина стояла у главного входа в «Тайны океана», одного из топовых казино «Пуэнте де Барко», района туристической жемчужины для самых-самых богатых жителей солсистемы.
— Удачи, Хуан! Я в тебя верю! — поддерживающе улыбнулась сеньора Абигейл, похлопав по плечу, и даже подмигнула. В своём открытом вечернем платье она выглядела… Великолепно. Непривычно великолепно. Я слишком привык к её «рабочему» виду и забыл, что она — тоже красивая, даже сногсшибательная женщина.
Конечно, она может проникнуть куда угодно и остаться для обывателей незамеченной. Примерно как тот русский экстрасенс, прошмыгнувший мимо нас во время покушения на русского же президента. Но зачем? Она сегодня — официальное лицо, но смысл напрягаться просто так, когда можно слиться с толпой безо всяких колдовских штучек?
Кстати, по поводу русского экстрасенса. Когда-то, когда я ещё лежал после того случая в госпитале, Мия, обнимающая от избытка чувств, там же, в палате, удивлённо спросила:
— Хуан, как же так? Он водил за нос всю венерианскую контрразведку. Обманул антитеррор и двадцать шестых. И даже ушёл от тебя! Ушёл-ушёл, не спорь. А его, как котёнка, грохнули на той крыше те, кто взорвал электромагнитную бомбу. Те, кто ждал его, чтоб прикрыть эвакуацию. Как же так? Как он допустил?
— Понимаешь, котёнок, — погладил я её по голове (она позволяла такую вольность, как условно младшенькая), эти ребята могут очень хорошо чувствовать и даже предвидеть гибель ДРУГИХ. Но сами они довольно беззащитны. Они плохо видят СВОЮ смерть, даже сильнейшие из них. Как, почему — не знаю, не спрашивай. Но если ты хочешь убить одного из них, если это твоя цель — ты можешь достигнуть успеха. Не охраняемый ими объект, а персонально они. Они слабые, какими бы могущественными ни казались. Это всего лишь люди, котёнок. Необычные, могущественные… Опасные, наконец! Но — люди.
Сколько времени назад был тот разговор? Год прошёл? Нет, не год. Вечность!
Но они помнят. И знают, что если поступит приказ, СМОГУТ убить биоэнергетика. Но что-то мне подсказывало, что биоэнергетики — тоже люди, даже на службе у сеньора Феррейра. И вероятность договориться с ними по-хорошему всё же больше.
Однако, угроза кавалерией в лице опергруппы моей наставницы для убеждения вещь архинеобходимая, я бы даже сказал, ключевая. Ибо никто не будет относиться к твоим словам и предупреждениям серьёзно, пока за твоей спиной не появится рота спецназа — помню-помню, проходил. И это тоже проходил. Столько раз, что самому тошно считать.
Машина заехала на подземный паркинг. Встала. Водитель, а у нас сегодня живой водитель (обычный, без способностей, из штата императорской гвардии) по внутренней связи произнёс: