Так, теперь — осмотреться. Время есть, минут пятнадцать — пришёл с запасом. Ещё раз окинул зал глазами… И двинулся к первой заинтересовавшей фигуре.
Фигура и сама двинулась в моём направлении, идти пришлось не долго. Был порыв её обнять, но сдержался. Не здесь и не сейчас.
— Привет!
— Привет-привет. Хуан, может передумаешь? — сразу взяла с места в карьер Сильвия.
— Кудряшка, ты сама поняла, что сказала? — усмехнулся я.
— Его вызвал ТЫ, — полыхнул её взгляд. Легко, просто намекая, но на меня впечатления намёк не произвёл. — Он не может уступить — признают трусом. Ты же можешь всё откатить, как было, и никто трусом тебя считать не будет.
— Я тоже не могу уступить, — расплылся я в ядовитой улыбке. Она сама не верила своим словам, пыталась отговорить «для галочки». — Не после того, как твой братец решил сделать из нашего поединка шоу. Не после того, как сюда собрались журналисты, а вход в зал сделали чуть ли не по билетам. Не после того, как наш матч было принято решение транслировать в сети в прямом эфире — и не сомневаюсь, пару миллионов сие действо соберёт на одной только Венере. После такого-то шума…
— Это всё поправимо, — покачала она головой. — Вам нечего делить, Хуан. Фрейя рассталась с ним не из-за тебя — это последняя сплетня, но самая верная. Дело не в женщине, только в вашей личной неприязни, а раз так, то всё можно исправить. Вы ещё можете помириться. Тем боле, наши семьи — стратегические союзники.
Ага, союзники. Врагов таких не надо, как такие союзнички.
Я предложил ей руку и повёл по залу. Помолчал, обдумывая, как сказать помягче. Но слов так и не нашёл.
— Знаешь что, Кудряшка… Не лезь в это дело, — покачал я головой, вновь искромётно улыбнувшись. — Да, дело не в женщине. Дело в том, что я НЕ ХОЧУ откатывать назад. Он… Малосимпатичен мне. И я получу огромное удовольствие, ободрав его, как липку.
Теперь помолчала Сильвия. Остановилась, поманила к себе. Шепнула на ухо.
— Хуан, я не хочу, чтобы ты делал то, что сделаешь, когда проиграешь. Ты для этого слишком дорог мне. Давай убежим? Просто убежим? Вместе, ты и я? Сменим имена и документы и рванём в Бразилию? — Пауза. — Нет, ты не захочешь. Упрямый мужлан!
Хлоп! От её резкого удара в лопатку я покачнулся.
— Вот поэтому я и отговариваю тебя, осёл ты эдакий. Хотя знаю, что это бесполезно.
Развернулась, ушла, корча оскорблённое достоинство.
Нет, не обиделся. Она должна была сделать нечто подобное. Просто она знает больше, чем может сказать вслух.
Но только вот я тоже знаю больше, чем могу сказать. А Мия и Роза, вон, начали обходить некого неприметного сеньора, в котором я никогда не заподозрил бы ничего эдакого, по дуге, одна справа, другая слева. Кассандра же перекрыла ему путь к отступлению сзади, не особо выделяясь и не особо напрягаясь. Кажется, мои губы вновь разошлись в еле сдерживаемой ядовитой улыбке. Ай да лис Октавио! Как же я тебя уважаю! Ненавижу, но уважаю.
Ладно, проехали. Продолжаем обход владений. Следующий персонаж.
— Трусики на тебе сегодня тоже розовые? — отрывисто, на полудыхании шепнул я.
Сеньора Лоран, поднёсшая к губам бокал с игристым вином. Чуть не поперхнулась. Обернулась, довольно, как кошка, улыбнулась.
— Ты как всегда тактичен, Хуан. Как тот «либертадор», который с ковшом от бульдозера.
— И тебе не болеть! — кивнул я. — Всё шпионишь?
— Почему же? Не ты ли сам меня завербовал? Теперь моя задача — сбор материалов, составление твоего жизненного цикла. А сегодняшнее событие станет его жемчужиной, ручаюсь.
— Ну, хоть ты уверена, что я не проиграю. — Я наигранно усмехнулся. — А то тут некоторые меня уже хоронят.
Она пожала плечами.
— Даже если ты проиграешь, этот день всё равно будет жемчужиной.
И не поспоришь.
Журналистка поманила пальцем поближе, и когда я подался вперёд, тое шепнула на ухо:
— Сегодня синие, Хуан! С кружевами. Хочешь посмотреть? А то с розовыми некрасиво вышло. Я так старалась… И всё напрасно.
Теперь наклонился над её ухом я.
— Инесс, это непрофессионально, спать со своим будущим пресс-секретарём. Вот когда оным станешь… Тогда и посмотрю. И, наверное, буду регулярно смотреть — у тебя есть, чем хвастаться. Но — всё потом.