Однако, юные сеньоры, — показно вздохнул он, — занять самый высший из возможных постов тоже не так просто, как кажется. Ибо премьер-министр это не просто специалист и профессионал в управлении. Это в первую очередь политик. А значит, чтобы стать премьером, сначала нужно стать известным обсуждаемым политиком. А тут, уж извините, без долгой мощной подготовки и финансовых вливаний никак.
— Но и с ними нужна толика везения, так? — усмехнулся Карен.
— Истинно, юноша. Истинно. — Картинный вздох. — Я богат, у меня есть деньги. У моей семьи. Их хватит на то, чтобы стать политической фигурой. Но теперь вопрос — а что нужно сделать, чтобы ею стать?
— А губернатор разве не фигура? — А это нахмурился Хан.
— Нет, — покачал головой сеньор Эскобар. — Это тупик. Тупиковый путь политической эволюции. Если ты хочешь стать первым в Марселе — да, это для тебя. Лучше быть первым в Марселе, чем вторым в Риме. Но я нацелен именно на Рим, мне тесно в провинции.
— А ещё стать губернатором в маленькой полуторамиллионной Санта-Катарине дешевле, чем в той же пятимиллионной Дельте или Санта-Розе. Для старта самое то. Да? Меньше народу подкупить нужно, — заметил я.
— Это технические детали, но в целом именно так, Хуан, — кивнул сеньор. — Видите, уважаемые, я честен.
— И при чём здесь национальный песенный корпус? — снова скривился Карен. — Даже если вы выдвинете команду, которая победит — вы просто победите в НПК. И всё. В премьер-министры вас за это не проведут.
— Вы примитивно мыслите, сеньор Мартиросян, — покачал чел головой. — К тому же я не сказал, что моя команда должна победить.
— Наоборот, мы НИКОГДА не победим в НПК! — подался вперёд Хан, грозно сверкнув глазами. — Тогда почему мы?
— Ох уж эта молодёжь! — пафосно воскликнул Эскобар, хотя был не намного старше. Ему был какой-то тридцатник, всего-навсего. С небольшим. Десять лет, а столько понтов. И ведь он не набивал себе перед нами цену, был искренен — и это подкупало.
— Ладно, — продолжил он, — давайте я прочитаю вам относительно НПК маленькую лекцию.
Мы были не против.
— Когда-то, много лет назад, когда Венера только осваивалась, здесь, под боком друг у друга оказалось большое число разных национальностей, которые на Земле почти не пересекались. И все они начали конкурировать друг с другом, а ещё показывать друг другу, что именно они — круче всех. Бразильцы, аргентинцы, и даже парагвайцы находили семь причин своей большей «избранности» относительно других. Это было бы смешно, если бы не было грустно — горячие латинские парни часто доходили до поножовщины и разборок «купол на купол», «район на район». И тогда администрация и устроила его — песенный конкурс диаспор.
Вы говорите, что в Марокайбо самое жаркое фламенко? А докажите! А вот сынам и дочерям Ла-Платы бросили вызов, дескать, их танго давно устарело, и в Мату-Гроссу танцуют лучше. О, а самый весёлый город континента — Медельин — утверждает, что его самба заткнёт за пояс все школы Рио вместе взятые! А ну, Бразилия, чем сможешь ответить?
Потом Венера стала независима. Диаспоры растворились друг в друге. Но конкурс остался, превратившись… В конкурс провинций. Между провинциями.
— Сами провинции участвуют, сами и судят, — потянул Фудзи.
— Да, молодой человек. Всеобщее голосование. Голосовать можешь за всех, кроме своей провинции. Это снимало лишнее напряжение, так как какая-нибудь Аврора, например, всегда уступала промышленным грандам по уровню развития и жизни, но именно её представители песнями и плясками всех уделывали чаще всего, и никому не было обидно. Было единственное исключение из правил — Альфа никогда не становилась победительницей. Это как бы заповедник.
— При чём здесь губернаторы? — я начал понимать, в чём дело, но информации критически не хватало.
— Хуан, уже почти полсотни лет… Да, лет пятьдесят, точно, НПК — это междусобойчик губернаторов, — улыбнулся сеньор. — Я не говорю, что мы договариваемся, что кто-то определённый должен победить, хотя иногда и такое случалось.
— Как например, когда надо было протащить нищую Аврору, или Флору, — заметил Хан.
— Ага. Именно тогда. Но в основном НПК это… Поле боя между нами, губернаторами этой планеты. Нас четырнадцать, и победа на НПК даёт нам очки перед друг другом, повод пустить пыль в глаза. Потому практически везде провинциальные отборы курируются моими коллегами, и «левому», постороннему попасть на конкурс почти невозможно. Кроме Альфы — там мэр принципиально не лезет в отбор, но, как я и говорил, за Альфу никто никогда не голосует.