Вон оно как. Я задумался. Ибо это было хорошо — сеньор реально «качает» меня ради… Меня. Но плохо — это будет проект без политики, к которой я привык.
«А уверен, что тебе она нужна, эта политика?» — спросил внутренний голос. И я пока не был готов дать ответ.
— Она запретила мне тебя… «Прокачивать», — употребил моё сленговое слово дон Бернардо. — Хотела сделать из тебя свою игрушку. Но чтобы ты понимал, я с самого начала видел в тебе будущее. И сейчас, когда ты ушёл, осветив разрыв с нею на всю страну, — укор в глазах, — я готов рискнуть и поставить на тебя.
— Хуан, твой поступок в том ресторане — плохой, — снова вставил пять центаво мистер Смит. — Нельзя такие вещи говорить на всю страну. Но мы пошушукались и решили, что это поступок творческого человека. А значит можно закрыть на него глаза и дать шанс, если пообещаешь больше никогда не выносить сор из избы. Всё, что происходит у нас, в нашем мире, в этих стенах, остаётся у нас.
— Адам поручился за тебя, — посуровел взгляд старого продюсера. — Убедил, что с тобой стоит рискнуть поработать. Но я не Лея, я не прощу таких финтов. И мне всё равно, какое у тебя мнение на тот или иной процесс. Если хочешь работать под моим началом — слушайся.
— Есть, сеньор команданте! — шутливо козырнул я.
— Не ёрничай.
— На самом деле я сам хотел попросить вас о протекции, — выложил я свой козырь. — Мы работали в рамках проекта «Кабальеро плаща и гитары», он же «Цитадель». У проекта не было названия, как кто хочет — так пусть и называет. Но теперь политика осталась за бортом, и ребятам, да и мне… Нужны деньги. — Осмотрел лица обоих сеньоров. Сеньоры смотрели бесстрастно — этот мой шаг был понятен и не то, что просчитывался — по другому не может быть. — Называйте это творческой ломкой, если хотите, но мы… Хотим играть. Серьёзно, по-крупному. В стадионном формате. И теперь готовы делать это по уму, а не с наскока, преследуя политические цели. Просто я ещё не до конца отошёл от того проекта, потому пока не рискнул искать с вами встречи.
— Значит мы поняли друг друга, Хуан, — расплылся в кривой улыбке дон Бернардо. — Я готов «вписаться» за ваш коллектив и дать вам толкового продюссера. Но для начала докажите, что достойны этого. И порвите всех на грядущем фестивале. Он через две недели, но, думаю, для вас это не проблема — у вас куча наработанного материала. Я помню, как ты пел «Храм короля» на одной из самых первых репетиций. И это была импровизация! — сделал он большие глаза, посмотрев на мистера Смита. Снова взгляд на меня. — Не подведите, Хуан. Получив расположение этих людей, вам будет гораздо проще карабкаться на Олимп. В данном случае музыкальный, но поверь, это тоже ой как много и ой как непросто.
— Мы постараемся, сеньор Ромеро.
Концерт от сеньоры Маршалл, чтобы протолкнуть её протеже. Концерт для сеньора Ромеро, чтобы доказать, что мы готовы стать его командой. Что мы достаточно уровневые и можем «нагнуть» не просто «Атлетико» с фанатами, которым больше не за кого «болеть», а способны усладить вкус изысканной публики, слушающей только лучшее, что существует. Интересное задание, и, на самом деле это более важный концерт, возможно даже самый важный во всей моей жизни. Но отчего-то не переживал за него. Примут нас старые пердуны — хорошо. Нет — и не надо, значит, нет. А потому эту новость донёс до ребят, возможно, не с той помпой, какой стоило.
Закономерно, как и я, они тоже не напряглись. Надо — сыграем. Действительно, материала у нас куча, времени на репетиции хоть отбавляй — успеем. А вот с НПК проблем виделось гораздо больше.
— То есть у вас всего одна кандидатура, — ухмылялся я, выслушав предварительную их речь по поводу творчества, НПК и Пабло Эскобара в целом. Поскольку в ней много непечатного, приводить её здесь не буду.
— Да, — переглядываясь, в один голос подтвердили парни.
— И мы думаем, что ты хочешь предложить нам этот же вариант, — добавил Хан.
Я откинулся на спинку, задумался. «Натюрморт», где мы сидели, жил своей жизнью. На сцене уже кто-то пел, причём на испанском — дядя Ваге филонить начал после приезда королевы. Это плохо, рушит репутацию русского кабака, но пока вроде на финансовой части это решение его пока не коснулось. Вот и экспериментирует. Мы на сцену не рвались, переросли этот уровень. Угу, нам теперь стадионы подавай. Зажрались, да, но может здоровые амбиции к лучшему? Заставляют тебя прыгать выше, чем можешь? Это развивает.
— На самом деле у меня два варианта, — пакостно улыбнулся я. — И третий — написать песню самим. Про реально каких-нибудь госпитальеров, только на русском. Но давайте остановимся на вашем.