Над столом повисла тишина. Наконец Фудзи выдавил:
— Селена решила «кинуть» партнёров, слив им свой пакет. Наказать за что-то своё, нам неведомое. В результате нашей диверсии она разорит их, заставив платить очень и очень много из своих средств. Возможно даже по дешевке скупит другие их активы. А сама понесёт только полтора процента от общих убытков. Так?
— А один моржовый хрен «поднимется» на этом скандале, — добавил Хан, — его узнают в столице, и на следующих выборах народ, ЗНАЮЩИЙ, кто такой Эскобар, будет за него голосовать. Так как этот перец на слуху, а голосует демос за того, кто на слуху, кого знает, а не за умного.
Верно мыслит. Я поаплодировал.
— При этом мы на острие атаки, физические исполнители замеса, — поддержал мозговой штурм Карен, — и слава будет нас не просто преследовать — мы будем купаться в её лучах! — Его глаза озорно загорелись.
— Именно, всё это так, — согласился со всеми я. — А потому повторяю: нам капец важно, чтобы еально порвать всех, а не просто «достойно выступить». И без видеоряда там — никак!
А потому берём музыкальную паузу до завтра и пишем подробный сценарий, как и что должно происходить в сопроводиловке. Хотя бы примерный план. Я попробую напрячь связи среди реконструкторов, смогут ли организовать постановку? Она должна быть не простой — три лошадки и пять латников на «зелёнке», которых нейросеть размножит, а реально эпической.
— Но монтаж… — попробовал возразить Карен.
— Нет, — уверенно покачал я головой. — Никаких монтажей и зелёных фонов. Только хардкор. В зале любая фальшь остро чувствуется, какой бы умной ни была нейросеть. Так что, Фудзи, бери перо, начинай писать, — откинулся я на спинке кресла.
Глава 4. Соломинка
Разговор с реконструкторами не получился. Снова. Упёрлись. Но подвижки были — они хотя бы с нами разговаривали. Однако в спорах с ними я пролюбил главное — время. И когда кинулся забирать Сиби, понял, что… Мягко говоря, Эмму подвёл.
В торговый центр, где они меня ждали, подъехал около девяти вечера. Девчонки сияли, но вид у обеих был усталый. Чудовище сверкало и сияло, и тащило по три-четыре сумки со шмотками в руках, а также было грамотно подведено и подкрашено, сверкало маникюром и переодето в настоящую аристократку. Даже венчающая голову деловая шляпка создавала ощущение, что перед тобой наследница богатого рода, а не колхозница из округа Идальго с обратной стороны планеты.
— А куда делись «Ангелы ада»? — поддел я.
— Заказали. — Ответила мне Эмма, не Сиби. — Завтра заберёте. С хорошим голографическим логотипом.
— И сколько это всё добро стоит? — окинул я и саму сеньориту, и её покупки.
— Ах, Хуан, это просто деньги! — также беспечно отмахнулась Эмма. — Зато я получила такое удовольствие от общения, какого с детства, наверное, не получала. Сиби, ты душка, я тебя люблю! — Она чмокнула девчонку в висок. — Давай на выходных пересечёмся? После информатики будет физика, я её не сдаю.
— Замётано! — подняла палец вверх малолетняя… Аристократка. Теперь только так.
В общем, если предложу возместить убытки, меня не поймут. Но вещей девчонки накупили на сумму в три-четыре раза большую, чем моё трёхмесячное жалование в департаменте. И это не считая ресторана и двух кафешек, где угощялись сладостями, маникюра и косметики. М-да…
Домой ехали в молчании. Чудовище устало и склонило голову мне на плечо, задремало. Я же думал… О многом. Но главная мысль была, что как верёвочке ни виться, расплата всё равно настигнет. Я готовился к худшему, но и представить не мог, какое оно, это худшее.
Кухонный робот работал — со стороны кухни шло еле слышное гудение. Мы осторожно зашли, разулись. У Бэль была такая традиция и до меня — от папы. Иллюзий, что Дарт о нас не доложил не питал — в этой норке только один главный пользователь. Обуви Санчес в коридоре не было, и это плохо. Марина отличный громоотвод и миротворец.
Прошли сразу в кухню, благо она на первом, тут же, в нескольких шагах. Сиби одними губами прошептала:
— А может всё же не надо?
Но я был непреклонен и отрицательно покачал головой.
Вошли. Изабелла колдовала что-то над кухонным столом. Резала овощи. Санчес активно её обрабатывает: «Что ты за женщина, если сама себе поесть не можешь приготовить!», и Бельчонок постепенно проникается. Кажется, ей начало нравиться готовить, но сложные и тяжёлые блюда всё же не любит. Прошли, сели на мягкий кухонный диван. Сиби снова заупрямилась, я протащил её силой и ладонью указал, куда примоститься. Она села, съёжившись, как мышка, опасливо оглядываясь на спину хозяйки.