— Но тебе не интересны сами сеньоры главы кланов, тебе должна быть интересна только молодёжь. Во-первых, главы уже состоялись, и их трудно свалить прегрешениями против быдлян в далёком прошлом. Но вот и ух отпрысков всё впереди, и именно через них можно бросить тень на империю родителей.
— Продолжай, — попросил я. Хороший подход, правильный. Пока всё верно. И не скажешь, что ей нет шестнадцати.
— Да всё просто, Хуан, — усмехнулась она и начала рисовать ряд блоков действия. — Ты узнаёшь, что есть некто… Пусть будет сын известного родителя. У которого в багаже прегрешение. Желательно кровавое — изнасилования тут мало, лучше убийство. Пусть даже не специальное, случайное, но чтобы кровяки побольше.
Вспомнился принц Эдуардо и два десятка сбитых его машиной, но я прогнал эту мысль прочь. Да, совесть не даст забыть о том инциденте, и до конца с нею договориться не получится… Но эту проблему решим потом. Пока же Сиби продолжала:
— Ты предупреждаешь родителя, что утопишь отпрыска с дерьмом если он… — Новый ромбик условия. — И тут ветвление. Это настолько крутой чел, чтобы грохнуть тебя? Это настолько крутой чел, чтобы ответку ему тебе помешала сделать королева? Если да — не связывайся. А потому основатели отпадают. Ну, и ещё кто-нибудь из первой сотни — скорее всего. Но у нас ещё две сотни имён. И тут, если условия удовлетворяют, и папочка некто не сможет просто так тебя убить, ты выдвигаешь условия. Плати за проступок отпрыска, иначе — Варфоломеевская ночь.
И тут, Хуан, твой просчёт. Ты хочешь пытаться заставить платить, но понимаешь, что это — вымогательство. Мир сплотится против тебя, и вас съедят.
Каррерас предложил повысить ставки. Но он всё равно лишь советовал сновастать робингудом, просто увеличив выплаты, «сливая» деньги в «стиральные машины» вроде благотворительных фондов.
— Он не так сказал, — покачал я головой. — Он просто намекнул про некие «стиральные машины». Про фонды — это мои мысли.
— Всё так, Хуан. Но повторюсь, вы с ним недоработали, хотя и находитесь на верной стезе. Ты путаешь понятия ГРАБЁЖ и НАКАЗАНИЕ. Только и всего. — Она поставила блок с оной надписью, «наказание», в самом низу салфетки, после чего ромбик вывода данных с пояснением «искупление», и завершила алгоритм. Довольно откинулась назад.
— Не понимаю, поясни? — попросил я.
Она перешла на доверительный шёпот.
— Хуан, люди оперируют в основном абсолютными величинами средств. Кто-то сотнями империалов, кто-то тысячами. Кто-то миллионами. Но на самом деле роль играют проценты. Не важно, сколько у тебя денег, главное какую часть от них ты можешь потерять. Для тебя миллион это много. — Я вспомнил Селену Маршалл и её родственничка по имени Эскобар, отчего захотелось выругаться. Она чертовски права. — Но для Феррейра, например, это сумма, которую она готова потратить на платье для рождественского бала. Однако если прийти к тебе и к ней и забрать у вас… Скажем так, по трети всех ваших имеющихся средств — вы станете беднее ОИНАКОВО, понимаешь? Пусть ты лишишься тысяч империалов, а она — миллиардов. Но вы будете ОДИНАКОВО более бедными! — воскликнула она, и глазки у неё радостно сияли, что те фейерверки.
— Так, я понял. Дошло. — Я отвалился на спинку кресла и потёр виски. Она же ещё более довольно пририсовала тоненькую чёрточку от искупления в сторону, подписав: «На операционные расходы» — и провела её в овал «начало».
— А вот эта стрелочка должна быть настолько маленькая, — пояснило чудовище, — что… — Вздох. — Даже не знаю насколько маленькая. Доли процента? Сотые? Тысячные? Вообще ни о чём — вот какие должны быть на общем фоне! Чтобы вам только-только хватало на хлеб. Чтобы вы НЕ СМОГЛИ стать за счёт этих денег богатыми. Не наоткрывали счетов, не напокупали хороших машин и недвижимость. Иначе, если мир аристо увидит, что вы обогащаетесь — и вас прихлопнут.
— Забирать триллионы, оставаясь аскетами? — Я невесело хохотнул. — Ты юмористка.
— Я реалистка. — В голосе показная обида. — Это способ самозащиты, Хуан, ничего личного, — покачала она головой. — Вы должны создать амплуа идейных борцов, а не грабителей. Грабитель грабит для себя. Он — угроза для твоих капиталов и твоего имущества. Которую, угрозу, легко купировать, уничтожив источник.
Идейному борцу же плевать на то, сколько он забирает. Миллион? Триллион? Без разницы. Для него главное свершение абстрактной справедливости. И он не хочет крови — он хочет… Да-да, СПРАВЕДЛИВОСТИ, в худшем смысле этого слова.