Они трепались на кухне до четырёх утра, эдакий семейный междусобойчик, а я пошёл наверх — спать. К десяти часам на первый выпускной экзамен. Самый простой если честно, но я к нему ну совершенно не готовился! И даже от консультации откосил.
С утра умылся, оделся и мазал сыром бутеры, уже готовый к выходу, кобура и пиджак только остались (кобуру в машине оставлю, в школу нельзя). Дом спал. Девчонки завалились на кровати в гостевой втроём, Эдичку выперли в тоже гостевую, но на первом этаже. Теоретически это комната для прислуги, но у нас нет и не будет прислуги, но всё же комната статусом ниже. Во всех помещениях стоял лёгкий аромат перегара — братик и сестрички встречу отметили, «но маме т-с-с-с-с!» — так и слышу в голове этот возглас. Гостей не ждал, не думал, что кто-то сможет проснуться, но тем не менее, дождался.
— Привет, Чико. — В кухню восшествовала смурная Фрейя. Сонная, глаза слипшиеся. Волосы — сплошной комок. И без макияжа — я знаю, когда она без, а когда «под без». — Кофейком не угостишь? — Вымаливающий взгляд на кухонную панель.
Она, конечно, была в полупрозрачной ночнушке, но даже наличие под оной силуэта трусов не возбуждало. «Перепил», птичка такая. Тут не столько «перепил», сколько плюсом недосып — видок страшный. Если женщина не боится предстать такой перед мужчиной, то либо это её родственник (я уже запутался в братских отношениях в этой семейке), либо у них всё серьёзно. Заявочка, блин! «Чико, ты уже точно мой, и никуда не денешься».
Ладно, сдаюсь. Твой. Ерепенься, не ерепенься — не Изабелла тут играет первую скрипку. И надо под реальную первую скрипку подстраиваться. И ценить, что она не лезет в мою жизнь по мелочам, и даже позволяет собирать собственный гарем.
— Держи. Долго сидели? — улыбнулся ей, наливая «эспрессо» из автомата. Дарт Вейдер отчитался, во сколько они покинули кухню и гостиную.
— Ага. А сегодня работа. Важная. И не откосишь, как Изабелла.
— Слышу зависть в твоём голосе! — без злобы поддел я.
— Иногда быть младшей не так и плохо. — Фрейя пожала плечами и потянула напиток. Содрогнулась — я крепкий кофе готовлю, понимаю толк в допинге с утра. — Хорошо зашёл. — Сделала ещё глоток, взор её посветлел. Отставила чашку.
— Спасибо, Хуан. За заботу о малышке. Ты не был обязан это делать — кто она тебе?
— Это твои фантазии. Лично мне она сестра. И плевать, что не признан. Её тоже не скоро признают, если вообще признают.
Я сел напротив и принялся завтракать — кофе и бутерброды. Не знаю, что ждёт на экзамене, а потому лучше хоть что-то да похватать. Мало ли. Или от Марины мокрым полотенцем получу, что голодным хожу, «а так нельзя, Хуан». Марина не зря Пантера — страшна в гневе. Особенно если полотенце мокрое.
— Ты должен был её отвезти к нам, во дворец. Хоть как брат, как кто. Мама, конечно, от нас бы её больше не скрывала, но всё было бы иначе. Но ты… Сукин сын, всё сделал так, что… — У неё не было слов, чтобы оценить мой поступок. Ни с положительной, ни с отрицательной стороны. — Надеюсь, понимаешь, какая на тебе теперь ответственность? — сузились её глаза. Если б не убиты вид, я б даже проникся.
— С головой дружу. Просчитывать поступки умею, — заметил я.
— Это хорошо. — Помешала кофе ложечкой. Снова приложилась. И выдала то, ради чего поднялась. — По ней принято решение не организовывать отдельную опергруппу. Её будут охранять твои девочки. Но тебя теперь охраняют два взвода. Главная — Белоснежка.
Кивнул, понял. А Снежок хорошо так подросла!
— По поводу Манзони. — Скривилась, но мне было пофиг. — Как поняла, ты его приручаешь?
Слова излишни. А мне её слова как индикатор поступков — со стороны же виднее. Значит, получается.
— Мама дала добро, — не стала томить Фрейя. — Но теперь под мою ответственность. Не подведи!
Помолчали.
— Хуан, мне не нравится эта затея с твоей армией, — потянула она с упрёком в голосе. Но пока это просто предупреждение, ей не по душе, пока без санкций. — Стране надо успокоиться. Хватит воевать с «плохими парнями». Дай всем прийти в норму. Выдержи несколько месяцев, а потом приходи.
— Фрей, как только я обрисую план на коленке — первым делом к тебе. — Я улыбнулся. — А пока мы просто поохраняем кабак. Чтобы парни не разбежались. А содержать их на что-то надо.