— Мониторьте. В случае сильного прорыва докладывайте. — Ага, как будто я смогу на что-то повлиять в случае реального прорыва атмосферы.
— Есть, — отчитался Ктулху.
— А по палубе что?
— Картинки нет, — голос Слона. — Но все ведущие туда лифты двигаются вниз… Опа, встали. Но картинки, сколько кого вышло, не имею. И это, Командор, машины «Кариоки» тоже начали движение. У вас от силы пять минут пока они не выедут за пределы купола. Заблочить не сможем, проверил.
— Сто двадцать первый? Слышал?
Командир поддержки задумался и выдал ответ:
— Придётся работать жёстко. Втравим под купол кучу забортного воздуха. Боже храни местных.
— Твои парни выдержат атмосферу? — Сейчас это единственное, что волновало. Я не железный, расплата прилетит, но всё потом.
— Минут пять-семь — да. — Голос подавленный, чел хотел сам в это верить. С атмосферой у нас не шутят, она слишком опасная сеньора. Малейшая трещина в скафе и кирдык.
— Работайте.
Переключился на подкупольные гражданские камеры, картинка от Берлоги. Все здания под куполом покрывались золотом — на все строения опускались плиты атмосферных гермозатворов. Людей на улице из-за погромов почти не было, а потому никакой паники и суеты, редкие прохожие бежали по стрелочкам, где их уже ждали, где атмосферные створки были готовы опуститься в любой момент. К этому моменту почти никого нигде и не осталось. Даже купол здания суда, где мы вешали подонков, убивших русского спортсмена, эвакуировался с бОльшими проблемами, хотя и там эвакуация прошла штатно, без накладок.
Бу-ум! Влетевший в стакан шлюза конвертоплан жахнулся на брюхо, ломая полозья. Стенки стакана тут же пошли вверх, не дожидаясь закрытия верхней створки. И поток под давлением девяносто килограмм взрывной волной прошёлся по взлётной палубе. Палуба небольшая, и относительно герметичная, потому финт и был возможен. Её сейчас надует, как резиновый шарик, давление стабилизируется с атмосферным, и можно будет выскочить из летательной машины, не дожидаясь полного закрытия верхней створки. Но если палуба не герметична, поток пойдёт далее, под купол, а подкупольное пространство огромное, быстро не наполнишь даже напором в девяносто атмосфер. Поток в девяносто килограмм сил таков, что вырваться из летающей машины никто сможет — подхватит и унесёт, шандарахнув внизу, на первом уровне поверхности. Но палуба держала. У Птицы Тринадцать открылась аппарель, из которой выскочили две дюжины бойцов, два взвода в огромных, невероятных тяжёлых доспехах! Тяжёлый вененрианский атмосферный скаф чем-то напоминает марсианский мех, но, конечно, ни размерами не дотягивается, ни бронезащитой Зато куда более быстрый и юркий — свои плюсы. Война в космосе, даже в колониях — не для мешков с костями и мясом. Мы привыкли за тысячелетия бодалова на Старушке биться друг с другом грудь в грудь… Но сейчас и здесь рулит техника и только она. Просто так получается, что одна только техника, без людей, не справляется.
А вот сел и второй конвертоплан. Стакан его только начал опускаться, а створка сверху только начала закрываться. И в этот момент палубу прорвало. Сорвало что-то в системах, видимо, пострадавших от удара «Нарцисса». Если бы не ракета, парни бы спокойно дождались закрытия створок, и только после бы раскрыли проход под купол. Теперь же проход раскрылся сам, в неположенном месте пробив в полу отверстие около метра в диаметре, из которого вниз, к гражданским, хлынули девяносто атмосфер адово раскалённого воздуха. Снизу, с городских камер, направленных вверх, этот поток смотрелся ярко, красочно… Смертельно красиво! Но наша тяжёлая пехота уже была в шлюзе палубы, в стороне от атмосферного потока. Шлюз раскрылся с той стороны (там камер нет, только те, что у парней на шлемах), и бойцы быстро попрыгали вниз, активируя шараги.
Тем временем оба верхних люка шлюзов почти встали на место, давление давлением, но напор снаружи на палубу сильно упал, и из раскрывающейся аппарели второй Птицы появились грозные и смертельно опасные красавцы — огроменные венерианские мехи. Наши как-то умудрились запихнуть и их два штуки на машину.
Но радость от того, что под куполом с реальным Сантосом получается, была недолгой. Эфир потревожил майор Сирены:
— Кедр — Сто двадцать пятому! Мы стартовали! В машине пробой, в салоне почти забортные условия. Долго не протянем — зажаримся!
— Сто двадцать пятый — быстро во дворец! Рои, кто ближе, закрыть Птиц корпусами со всех сторон!