— И всё, что находится под этой крышей, тщательно прожаривается, — усмехнулся наш главком.
— Ага, как тот аллигатор, — поддержал его усмешку марсианин. — Жареный.
— Мощность сравнима с ядерным взрывом мегатонного класса, — добила как бы отчитывающаяся Фрейя. — При запуске полного пакета уничтожит биологическую жизнь под целым районом, при том, что стены и дорогущие конструкции крыши купола останутся стоять, как ни в чём не бывало.
— А чего ж мы тогда парились с ядерным оружием? — не понял я, но сказал быстрее, чем подумал.
— Хуан, — ответил мне господин Мухабаев, — происходит взрыв газа. Просто очень большой. Там всё прожаривается, но при этом никаких преград взрыв не пробивает, стены не рушит, и тяжёлая техника вроде атмосферных танков имеет все шансы выстоять. Да и в мехах выжить можно — смотря в каких и на каком расстоянии от облака. Их обычно сбрасывают сверху, у нас — из атмосферы на позиции; у вас с атмосферой сурово, но можно скинуть с крыши купола и прожарить всё, что внутри. На открытой поверхности и тем более в вашей атмосфере ОДБ малоэффективны. Но да, наверное, нашим ребятам такие немного могли помочь.
— Я не военная, — пожала Фрейя плечами. — Наши специалисты, наш начальник артполка, знал о них.
— Да не так уж они и сильны в обороне! — выступил в защиту главком. Марсианин подумал, но спорить не стал.
— Да, наверное. Это всё же оружие не для защиты. Больше бы пострадали сами. И хорошо, что ОДБ не было у нападавших…
— Но теперь мы нападаем, — правильно сформулировал мысль я. — И эти боеприпасы у нас есть. И надо решить моральный аспект проблемы, так как туда, где они нужны — под купол Сената и расположенные рядом — ни девочки, ни сам господь бог эти бомбы протащить не смогут.
— Купол, под которым находятся наши девочки, — продолжила речь Фрейя, — это купол Сальвадоров. Туда стянуты их клановые бойцы, но главное, там много эвакуированных членов семей и клана и союзников, кто участвует в перевороте.
— Женщин и детей, — усмехнулся я, поясняя сеньорам глубину задницы, почему мы их собрали. Фрейя нахмурилась, тяжело вздохнула, но смогла продолжить:
— Мы не сможем долбануть по классике, спалив к пням ВСЁ, что под тем куполом, как описано в инструкции на случай атаки вражеского десанта. Но локально по силам активировать несколько бомб. Одну-две, может три, если повезёт. Радиус поражения будет так себе, но даже облако в несколько сот квадратных метров натворит больших бед.
— На дома сеньоров аристократов совсем недавно были скинуты всего лишь тонные бомбы. И это заставило их подписать капитуляцию, — напомнил я. — Здесь тоже скорее эффект психологический… Будет. Хотя бабахнет знатно.
— Да, огромная масса МИРНЫХ, не защищённых бронёй детей и женщин, скученных под определённым куполом, — парировала Катарина, пригвождая взглядом к спинке кресла, — сгорит в пламени от объёмной детонации ради психологического эффекта. Понятно…
— Именно поэтому я и позвала вас, уважаемых мною людей, чтобы вы дали оценку подобному поступку. — Фрейя выдавила скупую улыбку. — Да, их мужья и отцы сейчас или командуют войсками мятежников, или управляют организованным ими комитетом. Это варварский шаг с точки зрения морали. Но есть и другой аспект — кодекс законов об аристократии. — Фрейя активировала на столе планшетку и спроецировала на противоположную т себя стену. Видно было только обложку документа, сам кодекс, состоящий из множества пунктов, читать сейчас никто не собирался. — Знати на Венере давались привилегии. Но и ответственность прописывалась коллективная. Документ писался на Земле, задолго до отделения Венеры, и многие положения мы в своё время просто скопировали.
— Последние императоры-Веласкесы на Земле лихорадочно боролись за существование, любыми методами, — ухмыльнулась Катарина. — Им это не помогло, — кивок на стену. — Хуан, ваше высочество, обращаю на это ваше высокое внимание. Они так и исчезли, и документ сей их не спас. Последняя Веласкес уцелела лишь на далёкой Венере, так как никому не была нужна. Теперь вы хотите проявить жестокость по отношению к «мирняку», членам семей заговорщиков, надеясь переломить тенденцию?
— Давайте по кругу, пусть все выскажутся? — храбрясь, самой не по себе, приняла мудрое решение высочество. — Лионелла?
Капитошку закономерно обошли вниманием — Мышонок не дура и понимала, кто есть в корпусе кто.
— Ваше высочество, — отчего-то засмущалась Чупакабра. — Тут такое дело… это мои девочки там, и я пристрастна. Мне сложно дать оценку, ибо там — враг. Я — воин. Если отдадут приказ — исполню. Приказы не осуждаются.