– Короче паузу, Джонни! Сначала. Начал.
– Я никогда… не буду… вспоминать тебя … мама…
– Смог же. Это надо отметить. Наливай.
И новая волна. Лицо в ладони, локти в стол. Слезы стекают по запястьям, оставляя блестящие полоски. Глотая слезы, он выдыхает:
– Что ты со мной… делаешь, мама! Зачем тебе это.
– Не выбешивай меня! Утрись же!!! Ну, ты и плакса, Джонник.
Она подошла сзади, погладила вздрагивающие плечи сына, поцеловала их.
***
Джонни даже дернулся, услышав за спиной, ну, от неожиданности:
– Пятьсот по сто не разменяете?
О, воротничок! Наваждение, опять она. Хотя… У воротничка наверняка есть Душа, а Джонни теперь специалист по выковыриванию Душ из тел. Даже из такого сморщенного можно попробовать.
– Не против, если я вас сниму.
– В каком смысле.
– Для журнала. Я фотограф. Приходите на съемки.
– Куда.
– Ко мне домой.
– А удобно.
– Приходите, заодно пятьсот по сто разменяю.
Старуха застигнута врасплох. Но, как материальна её мысль! Стоило отметить парня, мысль взяла быка за рога и материализовалась, познакомила. Мало того. Мысль вошла во вкус и стала материализовывать желания невысказанные: парень пригласил её в свой дом. Пригласил поучаствовать в фотосессии, покорившись её лицом, не иначе. Он ведь первую встречную не пригласил. А первых встречных первой молодости навстречу пруд пруди. Она же молодости не первой. Какова интрига! Та ещё интрига, с сюрпризиком.
Воротничок, естественно, согласилась. Для экстренного выхода у неё припасены чистые кружева. И серебряная заколка в голову. Та, в которой её прабабка щеголяла на балах в Наркомпросе.
Элегантным движением пригладила идеально уложенные волосы, пожала протянутую руку.
– Джонни? – Какое учтивое рукопожатие, сильное, но щадящее. А каковы нездешние глаза! Оно и понятно, Джонни, иностранные корни. – А я Татьяна. Просто и по-русски. Но, все зовут меня по отчеству.
– Как называть вас мне.
– По отчеству.
– И как?
– Ярославна.
***
Джонни собирает Души как Чичиков. Но, Джонни не Чичиков, его Души живы. Даже слишком. То одна позвонит, то другая, ждут журнальный разворот. Лиза приходит без звонка телефонного. Джонни узнает её по звонку дверному. Лиза с порога бросается Джонни за шею, прикусывает его губу своими, поднимает ноги и висит. Она легкая, такая пушинка отчаянная. Лиза опускает ноги и утягивает Джонни в комнату. Она говорит о своих желаниях, она ведь уже взрослая.
– Ты ещё маленькая.
– Но, у меня есть паспорт!
– Когда исполнится восемнадцать…
– И ты будешь спать со старухой?
– С такой, как ты – буду.
– Ну, Джонни!
Лиза поглощает чипсы с паприкой. Капа обожает чипсы с уткой. Джонни поясняет: если Черепашка не откажется от чипсов, к сорока годам превратиться в Бегемотика. От цифры сорок, Лиза заливается хохотом, а Капа лает. Черепашка упряма как слоненок, хочет, чтоб Джонни и её научил ловить Души.
***
Вода везде найдет дырочку. Слухи тоже.
Главный редактор «Мегаполиса» лысеющий Влад Перепёлкин стал улавливать слухи. Кто-то пронюхал, что Джонни готовит для «Мегаполиса» репортаж нереальной силищи. И что Джонни пророчат победу в фотоконкурсе.
Влад успешный рекламный агент в прошлом. Работает языком, как Д`Артаньян шпагой. Рвется в бой с противником. Разведёт самого противного. Распотрошит любой бюджет. Таранище невиданной силы, вот кто такой Влад.
Талант рекламного агента – дар редкий. Как и любой дар.
В настоящем рекламщике должны присутствовать нравственность и её отсутствие. Совет Станиславского про жизнь в предлагаемых обстоятельствах более важен человеку, продающему рекламу, чем актёру. Хорошему актёру помощь не нужна, плохого актёра Станиславский не вытянет.
Продавец же рекламы без Станиславского, что конь стреноженный.
Ему, как никакому актеру нужна вера в то, чего нет.
Плохому актёру много систем в помощь: Брехт, Брук, Стрелер. У рекламного же агента один Станиславский в кукише. Если бы рекламным агентам, как артистам, давали звания, Перепелкин бы получил звание народного рекламщика России.
Разумеется, Влада руководство отмечало. И поднимало. Всё выше и выше и выше стремило полёт его, птицы. Путь от уличного раздолбая до руководителя рекламного отдела оказался самым долгим – восемь лет. Дальше понеслось. Отсидев чуть на табурете руководителя рекламного отдела, пересел на стул заместителя главного редактора по маркетингу, откуда и перебрался в кресло главного редактора «Мегаполиса». «Это начало, для взлета», – бросил мимолетом хозяин издательского Дома, подписывая назначение. Уже лечу, подумал Влад.