– Джонни, давай же, лети к нам. Ты получил разрешение. У нас здорово!
– Не сейчас! – отвечает Джонни звездам. – Я спать. Встретимся во сне.
***
Скрипучий лифт, наверное, перебудил весь дом. И правильно. Спать в такую ночь – преступление. Джонни выходит из лифта и видит под дверью сжавшийся комочек. Комочек поднял личико.
Лиза???
Глаза заплаканы.
– Я думала, ты не хочешь мне открывать.
Ночной побег Лиза готовила неделю. Отправила Капу к бабушке, чтобы та не загавкала. Капа тоже очень любит Джонни и радостным лаем всё испортит. Неделю, ни свет, ни заря, Лиза водила родителей в лес за грибами. Помогли дожди, которые в июне и начале июля шли не переставая. Вслед за дождями пошли грибы. Лиза безжалостно поднимала родителей в четыре. Каждое утро. День ото дня. Теперь спят как убитые.
Ключ в двери Джонни поворачивает одной рукой. Вторую крепко держит Лиза. Дверь открывается, и Лиза перехватывает первую руку. Что бы Джонни случайно не включил свет. А он и не собирается включать свет.
Она вжимается в него всем комочком.
– Лиза…
Это называется «слетела кукушка».
***
Кукушка у Джонни точно слетела. Он трогает её тело, как будто никогда в жизни не трогал чужих тел. Её волосы ссыпаются между его пальцами, взрывая неизвестные ранее эрогенные зоны. Перехватив инициативу, он целует её руки, губы, глаза, и нет большего счастья ей, чем подчиняться ему.
– Джонни, сядь! – шепчет Лиза. – Пожалуйста.
Глаза привыкли к темноте, но ещё не очень, потому что в квартире темно, но не совсем.
– Закрой глаза, Джонни. Тебя ждет сюрприз.
Джонни садится на стул и закрывает глаза.
– Только не подглядывай.
Для пущей темноты Джонни закрывает глаза ладонями. По звуку спадающей одежды всё ему про сюрприз понятно. Джонни опускает руки.
Силуэт Лизы на фоне ночного окна прорисован четко. Ну и что, что темно. Когда влюблён, глаза не нужны. Люди любят в темноте не потому ведь, что стесняются друг друга. В темноте влюбленные зорче соколов.
Любовь меняет местами свет и тьму.
День и ночь.
Вечность и скоротечность.
А Лиза, скинув одежду, растерялась. Она впервые разделась перед парнем, хоть и в темноте. Глаза Джонни открыты, Лиза видит их отблеск. Лиза в нерешительности. Лезть обниматься – грубо. Стоять голой – глупо.
Джонни протягивает Лизе руку, подтягивает к себе, сажает на колени.
Лиза, что есть силы, обнимет Джонни и утыкается мордочкой в его шею.
Губы Джонни касаются её плеча. Она свежая, как ранний огурец. Лиза прижимается вся-вся. Она дрожит. Дрожь ожидания. Отличается от дорожи в мороз иной чистотой колебаний. Чистоты не перепутать, если ты человек, конечно. Это как перепутать пол и потолок. Хотя, пол и потолок в сознании Джонни уже начинают путаться и меняться местами.
– Ты обещал научить меня ловить души, – шепчет Лиза.
– Одну ты уже поймала, – то ли слышит в ответ Лиза, то ли ей кажется.
***
Прошлого нет. Своё прошлое Джонни запер в непреступный для преступников Тауэр. Прошлое преступно перед настоящим. Прошлое предъявляет настоящему права. В Тауэр! Ключ от темницы под слоем глинистого ила.
И лишь подсознание неуправляемо иногда, выбрасывает вдруг неуместные картинки.
Первые поцелуи в школьном саду, тайные свидания и клятвы. Записки на уроках передавали под партой, через Тёму. Две «кукушки» взмыли на высоту, которую обычным кукушкам познать не дано. Первая любовь ведь.
Её звали… какая разница. Он дал ей новое имя, тайное, их личный код. Джонни назвал её Никой в честь богини победы.
Ника оценила сходство со статуей.
– И статуя без кукушки. Значит, и у богини Ники был свой Джонни.
А потом Ника резко, вдруг, отвернулась от Джонни.
Рвала его записки и избегала на переменах. Из школы уходила в кольце подружек. Джонни ничего не понимал. Назло Джонни, она заигрывала с другими ребятами. Что случилось? Джонни не находил себе места.
Настроение подавлял с трудом, чтобы мама не догадалась. Буквально, из последних сил давил. А, когда становилось совсем плохо, закрывался в своей комнате и говорил маме, что делает уроки.
– Ника перестала звонить. У вас всё хорошо?
– Да, мама. Просто скоро выпускные экзамены. Ты же понимаешь.
– Да, да… Правда, не понимаю, но … да, да… Все хорошо?
– Да, мама.
– Тогда наливай!
Джонни наливает чай. Быстрее выпить и уйти к себе.
Так тяжело ему ещё не было никогда.
Готовиться бы к экзаменам, но какие физики, математики, когда в голове Ника. Джонни делал попытки объясниться. Отчаявшись, в коридоре, на перемене, при всех, попытался обнять Нику и поцеловать, но она оттолкнула его больно, со всей силы и убежала.