Фотоаппарат на штативе. Джонни сзади.
Светом можно нарисовать практически любое лицо. Свет может заменить эмоцию. А если добавить грима, чуть-чуть. Но, Джонни не использует грим. Он работает светом, как пластический хирург скальпелем.
Меняются местами. У Дениса получается неумело. Но, он очень хотел!
Портретная съемка дело тонкое, непростое. Требует частых повторов, чтобы научиться. Большой монитор говорит: учиться ещё и учиться. Монитор на стороне Дениса. И на стороне Джонни, но Джонни не показывает вида. Дениса это заводит. Того и гляди, фотографом станет.
Вазелином можно смазать фильтр. Художественный прием – размытое изображение. Впрочем, вазелином фотографы давно не пользуются.
– Вазелин заменили лубриканты? – интересуется Денис.
– Нет, фотошоп, – смеется Джонни.
Уф… Вспышка ослепила на мгновенье. Денис даже прикрыл глаза. А это не вспышка, а солнечный зайчик. Кто-то пускает в окно Джонни солнечные зайчики.
– Это мои друзья, Дэн.
Друзья? Денис подходит к окну. Вид из квартиры Джонни ни тот, что из новой квартиры Дениса на втором этаж. Зимой крыши за окном Джонни в снегу как в сказках Андерсена. Летом – будто волны в океане. По любому фотографом сделаешься. Или писателем по сказкам, думает Денис. В квартире Джонни каждый становится другим, как всё, к чему прикасается Джонни.
Джонни подошёл к окну, стал рядом, коснулся плеча. Порыв ветра. Зайчик вновь слепанул Дениса. Форточки мотнуло туда-сюда. А это окна машут Джонни ладонями. Солнечные зайчики резвятся по квартире.
– Зайцы по стенам прыгают, – Денис прищурился. – Здорово!
– Здорово, если лапы чистые.
– Чего?
– Следы на стенах оставляют.
– Прикалываешься.
– Показать?
По звонку Джонни узнал Лизу.
***
Лето – самый проносящийся мимо сезон года. Как на железной дороге: есть поезда почтовые, а есть литерные. Зима – почтовый. Лето – литерный.
Вот и августу конец. И ты понимаешь, что не успел. Ничего не успел. Не надышался зноем, не насладился прохладой, ни рухнул в одуряющее лето весь. Теплые и дождливые, солнечные и пасмурные по-летнему дни, с ранними рассветами и поздними закатами, волшебные дни, схлопнулись холостыми выстрелами.
Задержать бы его, лето! Все пробовали. Ни у кого не получилось.
– Ключ от моей квартиры. Приходи в любое время. Можешь без звонка.
– … знаешь… я не хочу без тебя…
– … я тоже…
***
Кэрол не обедала со вчерашнего дня. Вчера пообедала, а сегодня не лезет. Закурила. Курит она не часто, но с удовольствием. Нервы успокаивает. Включила компьютер. Кэрол никому не может открыть душу, засмеют. Только себе. Да компьютеру. Да, сигарета друг.
Денег на фотостудию нужно немерено. Заработать их не-воз-мож-но. Ограбить банк? Ха-ха-ха. Выйти замуж за миллионера? Ха-ха-ха. Получить наследство, как Денис? Ха-ха-ха. Короче, не смешно.
Тупик.
Пока она сочинит бестселлер – пойдет на поводу у Голливуда – столько воды утечет. И не только воды: Лиза залетит от Джонни и все отсюда вытекающее. Кэрол потеряет Джонни навсегда.
А вдруг Лиза бесплодная. В этом случае нельзя терять ни дня. На бестселлер надо месяца четыре, меньше, чем у Лизы на ЭКО, если она бесплодная. А если не бесплодная. Посмотрим, что возьмет: большие деньги или большой живот. У Кэрол тоже большой живот, Кэрол его кисло погладила.
Чушь. Кэрол понимает, её мысли – чушь, но и её чушь – надежда.
Итак, сюжет бестселлера. Кэрол докурила. Сюжет… Кэрол закурила…
Если развить сюжет про стройку. Как вариант… Парень, прижавший балерину Люсю к кирпичной кладке – вор, домушник. На стройку он проник сквозь оконный прогал. Балерина влюбляется страстно. И, готова выполнять все его противозаконные поручения. Но, чтобы лазить по форточкам, Люсе надо усиленно заниматься у балетного станка, развивая гибкость и связки. И она начинает заниматься, да так, что становится фаворитом, и попадает на престижное состязание: балетный конкурс имени Майи Плисецкой. Люся выигрывает Гран При. И её берут в Большой театр без конкурса. Она появляется у театра в назначенный час и понимает, что забыла временный пропуск. Большой театр объект режимный. Опоздала – вышвырнут! И она пролезает в Большой театр через форточку второго этажа, потому что на первом решетки.
Кэрол застонала. Чушь! Даже вслух проговорила медленно: К-а-к-а-я ч-у-ш-ь. На мягком знаке раздался телефонный звонок.