Кэрол и Серебров покидают самолет последними.
Она все ещё не решила – чья она. Сопротивление Кэрол заводит Петра, но и его терпение имеет границы. Момент истины приближается от шажка к шажку. Кэрол спускается по трапу, ну очень медленно. Серебров сжимает зубы и терпит.
Кэрол стоит перед глобальным выбором всей своей жизни. Слева автобус, справа лимузин. Кэрол чувствует себя библейской ослицей. Серебров – ослом.
Кэрол тормозит что есть сил. Но, как не тормози, а ноги вступают на взлетное поле. «Недропользование и горнорудная промышленность» сгруппировалась у автобуса. Стоят и немигают взглядами. Напряжение наросло дальше некуда. Кого-то уже подташнивает. Турбины самолета докрутились и бездыханно замерли.
Судьбу Кэрол решают секунды. Каждая новая лупит Сереброва пощёчинами. Ладно бы, по щекам лупила, а то ведь ниже пояса. Всё. Дальше тянуть нельзя. И Кэрол делает выбор:
– Девчонки, не знаю, как вы, – обращается она к горнорудницам и недропользовательницам, – а я без кондиционера не доеду, сдохну.
И Кэрол отдает себя в пользование недрам черноватого, как горная руда Мазерати.
***
Мазерати мчится по шоссе.
Кэрол коситься назад. Кажется, её вновь преследует грозовая туча, такая темень сзади. А это гелендваген охраны заслоняет солнце. Кэрол к гелендвагену ещё не привыкла. И к Мазерати не привыкла. Лучше смотреть вбок.
Вбок. Природа сквозь тонированные стекла жалка.
Кэрол любит цвета насыщенные. Солнце ей такую возможность предоставляет, а Мазерати отбирает. Краски сглажены, сплошная пастель. Кэрол начинает размышлять про постель. Да ещё Пётр провоцирует: одной рукой обнял за плечи, другую положил ей на живот. Руки у Петра горячие, как пшеничные лепешки на празднике Урожая.
Кому рассказать – не поверят: Кэрол снял олигарх и тянет замуж!!!
Она без пяти минут жена долларового миллионера! Если, конечно, какой-нибудь фортель не выкинет. Время на фортель у неё ещё есть.
Автомобиль приятно покачивает на выбоинах.
Серебров не шевелится, руки пристроил, отдыхает. Самое время подумать.
О Джонни.
Кэрол нравилось, что у Джонни нет друзей. Место друзей заняла она.
У Джонни не было подружки. Кэрол это нравилось особенно.
Хотя, странно. Неужели, Джонни не интересовал секс, как он не интересует Кэрол. Впрочем, Джонни скрытный парень. Бывает, пропадает на несколько дней, не отвечает на звонки, не звонит.
Кэрол убеждена, живи они с Джонни, им было бы хорошо. Из его квартиры вышла бы временная фотостудия, пока бы накопили на настоящую.
И вдруг возникает Лиза.
И на Кэрол обрушивается невиданная ревность.
Кэрол и не предполагала, что может так ревновать. Она готова убить Лизу. Кэрол говорит себе, что будет бороться за Джонни, но… Но, что Кэрол может предложить взамен Лизы? Броситься в постель к Джонни, если тот захочет. Не захочет ведь! Кэрол готова отказаться от пищи и резко похудеть вдвое, лишь бы Джонни бросил Лизу. А Сереброва она пошлет немедленно, честное слово.
Джонни уходит. Женское чутье безжалостно. И нет у Кэрол чар, которые могли бы его удержать. Кэрол бессильна перед Лизой! Гадкая народная мудрость права: ночная кукушка всегда дневную перекукует.
Неуютно стало.
Горячая рука Петра прогрела живот до позвоночника. Живот повело.
– Петь, убери руку, что-то внутри жжёт.
– Что жжёт?
– Откуда я знаю, говно в трубах.
Сказав слово «говно», Кэрол поняла, что попала в десяточку. Прожиг Петра растопил содержимое кишечника, превратив твёрдую массу в жидкую, да газообразную. Кэрол начало пучить.
– Ой, Петь, нехорошо мне.
Кэрол тянет в туалет. Тяга нарастает, терпеть можно, но, долго ли. Перед отлетом Кэрол поела пропорционально массе тела: плотненько.
– Петь, притормози у пирожковой.
– С ума сошла, на Мазерати у пирожковой!
Ой, нехорошо-то как! Неужели отравилась. А если дизентерия. Не дай бог!
– Мне в туалет нужно, срочно!
– Саша, – кинул Серебров водителю, – гони в Хилтон или в Шератон.
– Да, хоть в Золотой Колос, – взмолилась Кэрол.
Серебров нахмурился:
– Люся! Ты эти плебейские штучки брось!
– Петя, невмоготу, сейчас обосруся.
– Не смей! Ручная сборка, пять тысяч пробега всего!
– Ой, обосруся!!!
Кэрол застонала, выгнула спину, отчего её впечатлительный живот стал ещё более впечатляющ.
– Не сметь!!!
Но, больше Сереброва взволновался телохранитель на переднем сиденье. Он судорожно искал в навигаторе ближайший пятизвездочный отель. Попав на работу к олигарху, мужчина перестал переносить запахи деревенского детства. Hugo Boss, Paco Rabanne, ну, в крайнем случае Tom Ford. Остальное вызывало у него тошноту, да рвоту. А тут – обосруся!