– Остановись! Стой!
Денис остановился. Ярославна смотрит на него, рассматривая. Откинулась на стуле и даже голову набок склонила.
– А ты симпатичный парень, Дэн!
– Спасибо!
– У тебя красивые запястья. Широкая кость. Покажи руки.
Денис вытягивает руки.
– И шея у тебя красивая. Изящная такая, юношеская. Повернись-ка спиной. Хочу посмотреть на твою шею сзади.
Денис хихикнул и повернулся к Ярославне спиной:
– Хотите меня трахнуть?
– Откажешься ведь. Или не откажешься?
– Ну, вы даёте!
– Сколько тебе лет.
– Двадцать три.
– Хороший возраст… Самый расцвет. Двадцать три тысячи. По рукам?
Колечко-то самое некрасивое. А рубин в нем, что глаз муравья. И двадцать три тысячи! Денис рассчитывал тысяч на пять, но решил просить десять, чтобы торговаться до семи. Двадцать три! Ага, деньги у старухи есть.
– Двадцать пять!
– Дэн, очнись! И двадцать три много. Лишь из уважения к твоему возрасту.
– А рубин. В кольцо вделан настоящий рубин.
– Блошиная какашка. Ладно, двадцать пять. Пиши, садись.
Эх, надо было тридцать просить.
Ярославна отодвинула в сторону ящик и разложила купчую.
– Садись на моё место. Садись же, а я постою.
Прежде чем подписать договор, Денис, как везде советуют, начинает его читать, вчитываясь. Похоже, надолго, думает Ярославна. Денис оборачивается.
– Что-то не так, Дэн?
– Ну, вы и навертели. Целый роман.
– Стандартный договор. По образцу. Читай внимательно.
Денис продолжил чтение.
– Читай-читай. Внимательно читай. Все читай.
Он и вправду вчитывается в каждое слово. Вот, дурак, думает Ярославна и открывает сумку, разверзая пасть Луи Виттона, будто Самсон льву. Так кажется со стороны. На самом деле руки её ужасно слабы и с каждым мгновением, всё слабеют и деревенеют, но ни одного мига нельзя терять.
Сжав древку обеими руками, она вытягивает из Луи Виттона топор.
– Что значит, в случае…– Денис оборачивается, но договорить не успевает.
Едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, старуха опускает топор на шею Дениса. Ярославна чувствует, как лезвие проходит мякоть и упирается в кость правой ключицы.
Глаза парня изумленно вспыхивают, рот судорожно хватает воздух. Пальцы метнулись к ране и, их мигом окатывает густая, рванувшая на свободу, цвета спелой вишни, кровь.
И сразу прилив сил.
Взмах. Удар. Лезвие рассекает шею слева.
Взмах. Удар. Второй сильнее первого. Рубит она, как учили в школе на домоводстве: бьёшь и подтягиваешь, бьёшь и подтягиваешь.
Взмах. Удар. Шейные позвонки. Хруст. Кровь выстреливает из сонной артерии, точно в лицо старухе: горячая, липкая.
Лицо её, омытое его кровью, раскраснелось, старуху не узнать!
Взмах. Удар. Хребет. Треск.
Денис захлебывается кровью. Голова откидывается назад. Будто под тяжестью её, парень валится на спину, опрокидываясь на пол.
Судороги ведут руки по залившей пол крови-смазке.
Растерянные глаза его смотрят в никуда, язык залип меж зубами.
Зверёк – мелькает в голове Ярославны.
Старуха не в силах остановиться. Да, она старая, но топор острый.
Взмах. Удар. Зверёк дёрнулся и затих.
Взмах. Удар. Шея в месиво.
Взмах. Удар. Отрубленная голова скатывается вбок.
Удар. Кисть правой руки – в сторону. Кость широкая, но бьёшь, подтягиваешь и отлетает. Вторая кисть, удар, в сторону.
Пот заливает глаза старухи, смывая с её лица его кровь.
Справилась.
Удары продолжаются эхом. Это соседи долбят по трубам.
Дверь! Она не закрыла дверь. Ярославна бросается в прихожую.
Чёрт!!!
Ярославна захлопывает дверь, оборачивается, прижимается к ней спиной.
Успела!
Настенные часы бьют два раза.
Передохнуть. Тридцать секунд. Раз, два, три, четыре, пять…
***
… звонок!
Затылок Ярославны перекрывает дверной глазок. Отойди, в глазке мелькнет свет. За дверью поймут – в квартире человек. Не отрывая головы от двери, Ярославна разворачивается к глазку.
Кэрол! Конечно, это Кэрол. Ярославна жадно рассматривает Кэрол в глазок. Вот ты какая, подруга Джонни. Жирная, мерзкая. Джонни с тобой спал? Не верю! Если спал, то сильно выпив. Знай, сучка, ты уже в прошлом. Все его бабы в прошлом. В настоящем только одна, только я, и имя мне – Ярославна!
Кэрол набирает телефон Дениса. Эхом из комнаты отдается звонок. Кэрол прислоняет ухо к двери, толкает дверь. Пот выжигает глаза Ярославны. Не шевелиться! Не дышать! Посиневшими пальцами она продолжает сжимать окровавленное топорище. А если у Кэрол ключи и она попытается войти? Ярославна зарубит и Кэрол, оказалось, это так просто: бьёшь и подтягиваешь.