— Софи, ты одна, или нас слушает сейчас весь ваш клан?
Пауза, осознание, приход в себя. Наконец:
— Хуан, минуту, услышит весь.
Пауза, и через время мужской голос, причём явно говорящий в большом помещении — эхо акустики.
— Да, Хуан. Это герцог Сантана. Мы тебя слушаем.
— Сеньор Сантана… — усмехнулся я и сбился — распирал смех. Ибо почувствовал, как крепится на том конце сеньор. ОНИ МЕНЯ БОЯТСЯ! Меня! Мальчишку! Только сейчас оценив, что ничем не лучше Ортег, Торресов и иже с ними, и только что чуть не наступили на те же грабли.
— Сеньор, я знаю, кто отдал приказ Карлосу Сантьяго «слить» деньги через договор в Канаду. И знаю, почему.
— Хуан, не понимаю, о чём ты, — ушёл в отказняк дедуля.
— Сеньор, одно из двух! — повысил я голос, чувствуя, как дрожат ладони. — Или мы говорим в открытую, как есть, и договариваемся. Или вы прячетесь за формулировки и отрицаете, пытаясь поиметь меня — но тогда никаких договоров. И если начнётся война — то будет война. Не надо считать, что мы к ней не готовы — только к ней мы все эти дни после снятия осады и готовились.
— Ты понимаешь, к чему такая война приведёт? — усмехнулся он. Но я чувствовал в его голосе не только превосходство, но и всё ещё разъедающий страх. Он верил, что мы настолько отмороженные, хотя мы отмороженные не настолько.
— Разумеется, сеньор Сантана. Но даже если это будет последняя война для клана Веласкес, обратной дороги у нас нет. А значит нет и выбора — будем воевать.
— Не надо делать поспешных выводов и заявлений! — всё же одумался он и включил заднюю.
— Тогда давайте без юридической казуистики. Она мне сегодня надоела– в печени сидит!
— Хорошо. Спрашивай, — сдался он.
— Зачем вы это сделали?
— Сделали что?
— Приказали Сантьяго «слить» четыре с половиной миллиарда врагу.
— Я бы не сказал, что это был приказ, Хуан. Это… Было коллегиальное решение. Ты сильно меня переоцениваешь, считая, что я могу приказывать таким людям, как Сантьяго.
— Мы заигрались, да? — усмехнулся я, перейдя к сути, минуя политесс. — Веласкесы?
— Если скажу, что так не считаю — я совру, — дипломатично не бросил он это в лицо.
— Сеньор Сантана, знаете, почему я с вами разговариваю? Почему ваш дом до сих пор не окружён, и бойцы Сто второго не готовятся к его штурму?
— Догадываюсь, но буду благодарен, если ты это озвучишь сам. Во избежание — вдруг что-то понял неправильно? — снова ушёл собеседник в дипломатию.
— Сеньор Рафаэль, сеньор Сантана. Его сотни миллионов, выложенные на игровой стол в памятном матче в покер. Эти миллионы показали мне, что у вас есть долгосрочная стратегия работы со мной и Веласкесами. Долгосрочная — это когда не на день, и не два, а на десятилетия. И я понимаю, что страх может затуманить разум даже очень сильных людей, и вопреки долгосрочной стратегии можно сорваться и сделать тактически, то есть сиюминутно, не самый умный поступок. И я даже не обвиняю лично вас — вы могли пойти на поводу у клана — когда их много, не всегда есть возможность вразумить и убедить в неправильности взглядов ВСЕХ родственников. Но у вас есть эта грёбанная стратегия! И только потому я не отдал такой приказ.
— И что ты предлагаешь? — Голос сеньора куда более уверенный: торг — стихия этого человека.
— Сантьяго «накосячил» — за это наказан. Как вы поняли, я не собирался это обсуждать, и тем более прощать. Просто в назидание, чтобы ни у кого более не возникло мысли попытаться нас поиметь. Также с вас четыре с половиной миллиарда — или коллегиально платите, или сами, или будем делать конфискацию кланового имущества Сантьяго — сами решите, дадите ответ до завтра. Вам же скажу следующее. Все, кто не участвовал в мятеже, даже кто сочувствовал, но оружие не взял… Невиновны. И остаются при своих. Паровозом тащить их, подшивая к делу, мы не будем.
Это были самые важные слова, и, как только произнёс их, стало легче.
— Рубио и его коллеги — моя игрушка. Они тоже накосячили, и за своё ответят, но после отработки косяка я их отпущу. Конфискаций и посадок не будет. Мы не тронем ни один клан, ни одну семью, если все будут соблюдать нейтралитет и проявлять здравомыслие. Да, Фрейя может раскрутить маховик репрессий, но мы готовы остановиться, если вы не будете дёргать тигра за усы и раздражать нас. И тем более никаких акций, ударяющих по государственной безопасности!
— Я понял тебя Хуан, — облегчённо сказал Дедуля. — Я правильно понимаю, что твои слова — это слова Фрейи?
— Именно, сеньор. Мы согласовали позицию, я лишь её рупор.