— Эй, хочешь совет? Напейся и забудься.
— Думаешь, так будет лучше? Просто, напиться и забыться? Какие хреновые у тебя советы, Кириешка. — он ухмыльнулся и снова закурил сигарету. Потушив огонь, который был на конце спички, музыкант сделал затяжку. Организм наполнился лёгким сигаретным дымом. Несколько секунд, он подержал его в лёгких, затем выдохнул. Как же хорошо.
— Не знаю, бро. Но, раньше тебе это помогало? Да и тем более, не в серьёз я. Я для этого тебя что ли, из бара забрала? — девушка вопросительно подняла бровь, и посмотрела на него. Так же, закурила сигарету.
Они сидели у окна. Вид выходил на железную дорогу. Старые поезда, мотались туда-сюда. Будто, люди резко захотели ездить по этому жалкому, красивому мегаполису. Каждый такой поезд, брюнетка и музыкант провожали взглядом. Смотрели, как он мчится по этим старым, но по-настоящему интересным, многосторонним путям. Мчится, по станциям надежд, мечты. По станциям TomCity.
— Ты, когда успела начать курить?
— Опять ты за своё? — она начала злиться.
— Я знаю тебя совершенно другой. Мы, когда с тобой познакомились, ты и думать не могла о том, чтобы взять в руки сигарету. Ты была против алкоголя, смотрела на меня с призрением… Мне даже было стыдно. Я помню абсолютно другую Лили. Та Лили всегда спрашивала, как у меня дела. Та Лили, ругала меня за то, что я не ел. Она была какой-то детской, и вечно просила с ней спеть мои песни. Знаешь, меня это иногда бесило, но… я всегда хотел с ней петь… Потому что, они по-настоящему нравились ей. Меня раздражало в ней то, что она плакала под них. Серьёзно, как завоет, прям по-волчьи, и твердит что «всё хорошо». — Томми улыбался.
Девушка курила и смотрела вниз, на маленькие точки, что отражали души тех людей, которые погрязли в болоте жалости и на много огоньков, светящихся из квадратиков маленьких миров — окон. Неужели она действительно настолько сильно поменялась, что сейчас она даже и не помнит себя такую? А лучший друг продолжал.
— А ещё, мы с ней любили смотреть на млечный путь. Она там ничего не видела, но я знал она не на отвали смотрит вверх, и пытается разглядеть эту волшебную полосу. Потому что, ей это реально было интересно. Она не считала со мной время, никогда не лезла в телефон, и бесилась, когда мне кто-то писал. Вообще, она очень ревнивая. Был такой момент, мне до сих пор смешно. — Добряк ещё шире начал улыбаться.
Лили бросила сигарету в пропасть, и вдохнула. Она не узнавала ту, о ком говорил друг. Она не знала, кто это. И если бы та Лили встретилась ей на улице, то даже бы не обратила внимания на эту, вторую, что начала курить и пахнуть алкоголем. А, наверное, даже бы и отвернулась, пытаясь не смотреть на это теперь уже, жалкое подобие гнилых девчат. Томас всё говорил, и говорил.
— Мы с ней ехали куда-то, и я начал рассказывать ей о своей знакомой, с которой у нас были шутки «любимый и любимая». Её это так вывело, что она начала психовать и говорить мне «Всё сказал? Молодец! А теперь, заткнись Томми Уан Добряк Ти!», и вздыхала потом всю дорогу. А я не мог понять, что я натворил или в чем провинился. А потом до меня дошло — ревнует. У нас не было таких шуток, но зато были другие, гораздо круче и лучше, главное, настоящие. Что-то вроде скриншот скриншота, или «красиво жить не запретишь». Я это помню.
Лили сидела молча. Глаза стали мокрыми. Она начала всё вспоминать. Тут она танцует в «Мальвине» изредка наблюдая за друзьями-пацанами, а здесь показывает Томми свои фотографии у себя в квартире, а вот тут она бесится из-за того, что лучший друг не понимает, что ОНА НЕ ПЬЁТ. Как будто всё было вчера.
— Это правда, я? — девушка вытерла слёзы рукой
— Угу. — Томми грустно улыбнулся.
— Если бы ты был рядом, ты бы этого не допустил.
Да, если бы Томми был рядом, он бы этого не допустил. И дело не в том, чтобы он забирал сигареты у Лили. Всё дело в её эмоциональном состоянии. Она устала быть «спасателем Малибу» для друзей, молодого человека, и для всех, кто её окружал в то время. Сорвалась ли она? Возможно. Рядом не было руки, которая бы помогла ей справиться со стрессом, которой был. Она для всех была рукой. Но никто для неё. И вроде друзья рядом, но не вместе с ней. Вроде и молодой человек есть, но не рядом, и даже не вместе с ней. А для остальных «всё отлично», и никак иначе. Так и появились пьяные вечера. Иногда в одиночестве, иногда в компании каких-то людей, порой и незнакомых.
— Будешь траву? — Томми посмотрел на неё угрюмым взглядом.
Молчание. Так далеко девушка ещё не заходила. Вспомнила слова Сэма «главное, себе не изменяй». А кто она теперь? Та Лили, что придерживается правил здорового образа жизни, или та, которая пьёт как не в себя, и курит?