— А ну, попробуйте! — предложил капитан Фритьофу, когда шлюпке удалось довольно близко подойти к льдине с нежащимися тюленями.
У студента учащенно забилось сердце. Наконец-то! К ружью его приучали с детства. Теперь он покажет, на что способен…
Что такое? Тюлень соскользнул в воду.
— Этот от дополнительной пульки не отказался бы! — с плутовским видом заметил Баллон.
Нансен тщательно прицелился во второго. Но и он после выстрела бултыхнулся в полынью.
— Ишь ты, скалит зубы, посмеивается! — притворно вздохнул Баллон.
Несколько следующих дней никто уже не предлагал студенту пробовать силы, хотя он, садясь на весла, каждый раз прятал под скамейку свой охотничий штуцер. И лишь стрельба в цель, затеянная Оле Могерудом, позволила Нансену поднять себя в глазах зверобоев настолько, что, когда 13 мая капитан впервые разрешил ему занять на одной из шлюпок место заболевшего стрелка, запротестовал только старый Ларсен. Он сказал, что Крефтинг слишком потакает пассажиру, своему любимчику. У господина студента, наверное, водятся денежки в кармане, промысел его не кормит, и он может мазать по тюленям. Но почему из-за плохой стрельбы этого молодчика должны страдать другие?
Уходя в каюту, старик попросил, чтобы его разбудили, когда шлюпки будут возвращаться. После подъема сигнального флага он, сонный и недовольный, вылез на палубу. Подходит шлюпка Оле Могеруда. Девять тюленей. Гм, не густо. Карл Андерсен добыл шесть. А-а, вот, наконец, и шлюпка господина студента…
— Тринадцать! — прокричал Баллон.
Старик остолбенел. Этот шут гороховый Баллон, наверное, врет. Ларсен сам пересчитал шкуры, когда их сваливали на палубу. Тринадцать! Тут что-то нечисто.
Не иначе, как этому безбожному студенту известно какое-то заветное слово, наговор…
Оле сказал, что Нансену повезло случайно; так бывает и при игре в карты, когда новичок неожиданно обыгрывает опытных игроков.
Закрепить удачу Нансену не довелось: тюлени снова исчезли. Студент принялся за измерения температуры воды — совмещать их с охотой ему удавалось, увы, не часто.
В часы вынужденного безделья зверобои обычно толпились на камбузе, выдумывая себе всякие немыслимые блюда. Обжорство не доводило до добра, и многие шли потом к капитану с жалобой на «боль в груди». Капитан посылал их ко всем чертям. Это средство, как видно, помогало; во всяком случае, повторных больных на приеме у капитана не было…
Кроме упражнений в искусстве кулинарии, «рукошлепок» и ловли прожорливых буревестников на крючок с куском тюленьего сала, зверобои развлекались игрой в «лисий капкан». В других странах эта игра называется иначе, но, конечно, всюду знают ее. Двое ложатся на пол рядом, головами в разные стороны. Сцепляются правыми руками, а затем, поднимая правую ногу, стараются зацепить поднятую ногу противника и перекувырнуть его.
Так вот, когда на палубе «Викинга» стали играть в «лисий капкан», Нансен неожиданно для всех перевернул самых сильных парней.
Капитан долго смотрел на потеху, смеялся, а потом не выдержал и сказал, что тоже хочет помериться ловкостью с Нансеном.
Нога конькобежца и лыжника оказалась сильнее ноги моряка. Секунда — и капитан кубарем покатился по палубе.
— Э-э, неправильно! — сказал он, поднявшись, отряхнув пыль и расправив усы. — Вы поторопились. Я не успел собраться с силами.
Они сцепились снова. Что за наваждение — сколько ни тужился Нансен, капитан прирос к палубе, будто его налили свинцом! Матросы гоготали во всю глотку.
Капитан-то, оказывается, незаметно зацепился другой ногой за скобу в палубе. Нансен мог бы перекувырнуть его, разве только разорвав пополам.
Стрелок большой лодки
Последние дни мая.
Крефтинг привел «Викинга» для охоты на крупных тюленей-хохлачей в воды Датского пролива между Исландией и Гренландией. Капитан считался одним из лучших знатоков этого промысла и надеялся, что тут дела пойдут у него успешнее, чем с поисками детной залежки.
Вдоль окованного края «вороньего гнезда» медленно описывают круг подзорная труба и пушистые усы. Стоп! Труба застыла в одном положении: значит, капитан увидел сверху что-то заслуживающее внимания. А это «что-то» могло быть только хохлачами.
Так и есть — из бочки послышались частые удары колокола. Это сигнал в машину: полный ход.
Зверобои, с самым живым интересом следившие за капитанской трубой, готовятся к «хозу». Вся команда — на палубе.