На воздушном шаре «Орел» улетел к Северному полюсу швед Андрэ. С дороги он посылал почтовых голубей. Третий голубь был последним, связь прервалась — и никто не знает, что случилось в холодном, злом небе…
Ушла к полюсу экспедиция на «Стелла Поляре» — так итальянцы переименовали купленного ими старого «Язона». Возле Шпицбергена крушил льды на своем новом ледоколе «Ермак» адмирал Макаров. Со стороны Гренландии упрямо разведывал путь к полюсу Роберт Пири.
Эти люди отмораживают пальцы, едят собачину, вскакивают по ночам от грохота льдин, а он, Нансен, скрипит пером, катается на яхте по тихому фиорду и подписывает отпечатанные на машинке ответы на нетерпеливые письма норвежских, французских, венгерских, русских юношей: «К сожалению, я не могу пока принять вас в состав своей новой экспедиции: научный отчет о плавании „Фрама“ поглощает все мое время и заставляет откладывать экспедиционную работу».
Особенно горький осадок оставила встреча с Робертом Скоттом. Этот вдумчивый, собранный англичанин собирался зимовать в Антарктиде, совершая санные поездки в глубь материка.
По его словам, в Англии совсем разучились делать сани, и он специально приехал в Норвегию, где Нансен воскресил это искусство.
— Я знаю, вы так заняты… В Англии твердят, что Нансен помнит о втором полюсе Земли… Но если бы вы могли уделить мне хотя бы час…
Нансен тотчас велел заложить экипаж и поехал вместе со Скоттом к мастерам и торговцам санями. Он сам выбирал дерево и чертил мелом форму полозьев и стоек.
Они вместе вернулись в «Годтхоб». За обедом Скотт снова вскользь упомянул об упорных слухах, приписывающих Нансену подготовку южнополярной экспедиции на «Фраме». Но хозяин дома не поддержал этого разговора. Прощаясь, англичанин сказал:
— После нашей поездки и бесед я узнал нечто гораздо большее, чем устройство саней, — я узнал много ценного о том, как мне следует снарядить всю мою экспедицию. Правда, я по-прежнему думаю, что в Антарктиде наибольшего успеха можно добиться, используя выносливых пони и моторные сани, а не собачьи упряжки, какими вы пользовались во время вашего знаменитого путешествия.
Нансен не стал спорить. Он готов был признаться себе, что завидует этому англичанину, завидует всем, кто чувствует себя неловким и недолгим гостем на городских улицах и торопится в страну ледяного безмолвия.
И еще одна встреча состоялась в «Годтхобе» — встреча, повлиявшая впоследствии на жизненные пути ее участников.
— Войдите, — отозвался Нансен на робкий стук в дверь, с неудовольствием отрываясь от рукописи.
Вошедший в кабинет, видимо, чувствовал себя самым незначительным человечком, одним из тех, кто должен входить в дверь дважды, чтобы его, наконец, заметили.
В руках он мял папку. От робости и волнения лицо его покрылось пятнами.
Нансен узнал в своем госте молодого норвежского штурмана с «Бельгики» Руала Амундсена.
— Я хотел бы просить вашего совета… — неуверенно начал тот. — У меня есть план. Это моя первая самостоятельная экспедиция. Я хочу…
Гость замялся.
— Итак, вы хотите?..
— …попытаться пройти на судне Северо-западным проходом.
— Вот оно что!
Когда-то он сам вот так же, робея, пришел к старому Норденшельду с планом своей гренландской экспедиции.
— Так, значит, Северо-западный проход? Крепкий орешек! Если не ошибаюсь, около шестидесяти экспедиций пробовали разгрызть его до вас. Мак-Клюр, правда, прошел, но частью по суше, покинув корабль. А вы?
— Я, господин Нансен, не намерен покидать судна.
Нансен последнее время кое-что слышал об Амундсене. Когда экспедиция «Бельгики», которую в свое время провожал Нансен, вернулась, говорили, что штурман Амундсен фактически заменил в Антарктике начальника экспедиции, действовал необыкновенно решительно и смело.
Но Северо-западный проход?! Пройти из Атлантического океана вдоль северных берегов Америки в Тихий океан почти неведомой дорогой…
— Так, так. Каков же ваш маршрут?
Гость поспешно развязал папку, вынул карты.
Несколько часов спустя Руал Амундсен вышел из кабинета Нансена с горящими глазами и высоко поднятой головой. Этот день он потом назвал великим днем своей жизни.
А хозяин, проводив гостя, долго не мог приняться за работу.
— Ты видела его? — спросил он Еву. — Крепкая хватка… А я только и знаю, что напутствую других. Мне самому пора в море.