Что у него был за разговор? Талиан терялся в догадках, но паниковать и прятаться, как Фариан, не собирался.
Они медленно прошли по главной улице к правым воротам. Сений Брыгень перекинулся парой слов с бойцами, стоявшими в карауле, и спокойно себе пошёл дальше — к темнеющему невдалеке лесу.
Талиан остановился, выйдя на пару шагов из ворот — на границе света и тьмы, куда ещё дотягивались отблески костров. Позади засыпал лагерь, пестревший коричневыми стягами с белыми эдельвейсами. Впереди поджидала неизвестность. В кустах, а тем более — в лесу, запросто мог спрятаться отряд гердеинцев. Или ещё проще — отряд наёмных убийц, переодетых в разбойников.
Оставаться в лагере, где свои могли ударить в спину, было опасно.
Но уйти из лагеря в ночь, в сомнительной компании сения Брыгня да ещё и не поставив никого об этом в известность — вот, где настоящее самоубийство.
Поэтому он остался стоять и наблюдать за действиями сения Брыгня. Мужчина двигался как-то странно: неестественной, дёрганной походкой, то тормозя, то резко срываясь с места. Не уходил в лес, но и не приближался к воротам. Он петлял, точно заяц, по полю со спрятанными ловушками, хотя не похоже было, чтобы их проверял.
Откуда-то налетели комары. Талиан начал мёрзнуть и завернулся в шерстяной плащ. Но когда он уже почти созрел, чтобы плюнуть на всё и вернуться к себе в палатку, сений Брыгень переборол себя — вернулся к нему и извинился.
— Простите за ожидание, ваше императорское величество. Думал, проверю по-быстрому, где тут у меня одни «умники» ловушку поставили, а по-быстрому не получилось.
Талиан проглотил эту нелепицу — и не поморщился. Ясно было, как день, что сений Брыгень врёт. Но где таилась причина для этой лжи? Неужели… то, что собирался рассказать сений Брыгень, ставило под удар его самого? Может… он даже шёл против воли своего тана?
Но что это может быть?!
Мужчина колебался и нервничал — и это было заметно. Расширившиеся зрачки полностью затопили цветную радужку, поэтому глаза у сения Брыгня казались непроницаемо чёрными и неестественно блестели.
Что ж, Талиан был достаточно терпелив, чтобы дождаться его признания. Они медленно пошли к ближайшему ряду солдатских палаток.
— Вы когда-нибудь видели такие камни? — спросил сений Брыгень чуть погодя, вытащив из кармана жилетки пару светящихся в темноте голубых топазов, размером каждый с яичный желток.
— Да.
— Вы знаете, для чего они используются?
Однажды нэвий — непонятное существо с внешностью его родного отца и способностями таять в воздухе и проходить сквозь стены — использовал силу, заключённую в топазах, чтобы стать осязаемым. Но сам Талиан этого никогда не делал. Да что там! Он даже топазов в руках не держал…
Ведь камушек наподобие тех, что сений Брыгень так небрежно сейчас катал на ладони, стоил от пятисот золотых за штуку. На эти деньги можно было собрать и вооружить отряд в сто пятьдесят человек.
— Знаю, — ответил он с небольшой заминкой. — Как знаю и то, что куда выгоднее их продать, чем использовать.
— Вы заблуждаетесь. Силы, заключённой в одном голубом топазе, достаточно, чтобы стереть с лица земли целый город со всеми его жителями. Если вы её высвободите… Если придадите ей правильную форму… Вам уже не нужна будет армия. — Сений Брыгень чему-то усмехнулся в усы и зловеще добавил: — Армией станете вы сами! Поэтому…
— Поэтому?..
Талиан невольно подался вперёд, жадно ловя каждое слово. От него всю жизнь скрывали правду о магии и его способностях к ней. Нельзя было терять единственного человека, осмелившегося об этом заговорить.
Сений Брыгень глубже засунул руку в карман — словно пытаясь дотянуться пальцами до последнего, закатившегося в самый низ камня — и напряжённо замолк. В тишине отчётливо звучало его натужное сопение и шуршание сминаемой ткани. Как вдруг, шагах в десяти от них, кто-то придушенно всхлипнул.
Обернувшись, Талиан успел заметить мелькнувшую среди палаток тень. Но он отвлёкся: отвлёкся — и пропустил начало замаха. А в следующий момент живот укололо болью.
Дыхание оборвалось. Талиана прошиб ледяной пот. В животе болезненно пульсировал стремительно разраставшийся огненный шар. Чтобы что-то сделать, хотя бы отомстить, у него оставались считаные мгновения…
И мысли разом ушли. Тело начало действовать само.
Руки метнулись вниз, к чужим запястьям. Болевой захват — и сений Брыгень разжал пальцы на рукоятке кинжала. Шаг назад. Тихий шелест вынимаемого из ножен меча. Стойка. Замах. Не будь дураком, Талиан целился в шею.