Ощупав в темноте своё единственное оружие, Талиан невольно взгрустнул. Альсальдский клинок в длину оказался не больше локтя и по форме напоминал скребок: лезвие было заточено с одной стороны, облегчено продольной выемкой и лишено колющего острия. Таким хорошо шкуры скоблить, но не драться. Ну а если и драться, то не с одетыми в доспехи противниками.
Когда онемение прошло, Талиан перерыл сундук сверху донизу, но больше ничего полезного не нашёл.
Ну ничего. Отберёт оружие у противников.
Талиан уселся на корточки и осторожно приподнял крышку: та поначалу поддалась, но быстро застопорилась — помешали накидные бронзовые петли. В образовавшуюся щёлку он увидел двух зенифцев. Сидя на кровати, они увлечённо резались в карты.
Это был его шанс! Талиан пихнул в щель кинжал, чтобы столкнуть петлю, но тот не пролез из-за своей дурацкой изогнутой формы. Тогда он снова обшарил сундук, ища что-нибудь довольно твёрдое и тонкое, но под руку, как назло, попадалась какая-то фигня.
И только когда отчаяние подкатило к самому горлу, к нему снизошло понимание — искомый предмет висит у него прямо на груди!
Сдёрнув цепочку с шеи, Талиан пропихнул треугольную пластину сквозь щель и надавил изо всех сил. Поддавшись, бронзовая петля натужно скрипнула и соскочила с упора.
Звук вышел противный и довольно громкий. Испугавшись, что его услышали, Талиан лихорадочно принялся за вторую петлю и, лишь сдёрнув её, сообразил: чтобы отпереть сундук изнутри, нужно делать это одновременно. Иначе пока он будет отодвигать одну петлю, вторая вернётся в исходное положение.
Но ещё одного треугольника, ясное дело, у него не было. Талиан крепко задумался, каким образом можно не дать петле опуститься, когда в палатку вошли.
— Можете идти. Вы свободны.
Говорил тан Анлетти. Его голос Талиан ни с чьим бы не спутал.
Он осторожно приподнял крышку и увидел, как солдаты встали и поклонились, а на их место обессилено рухнул Фариан. Ну, или точнее, кто-то в клёпанной кожаной юбке и с «Кровопийцей» на поясе.
— Наш уговор ещё в силе? — произнёс тот тонко и сипло, рассеяв последние сомнения.
Всё-таки Фариан.
— А сам как думаешь?
— Думаю… — голос бывшего раба дрогнул, — вы не оставите меня в живых…
— Значит, знал?
— Знал.
Талиан увидел, как пальцы Фариана сжались на рукояти меча, и следом к нему метнулась всполохом теней фигура тана Анлетти, но удара почему-то не последовало: клинок так и остался покоиться в ножнах.
До слуха донёсся противный, чавкающий звук, и на пол хлынула кровь. Море крови. Тан Анлетти тихо выругался, вытер кинжал о тунику и убрал в ножны. На коричневом кровь была почти незаметна, если не считать эдельвейсов, которые из белых превратились в крапчатые.
Талиан опустил крышку и зажмурился. Он перестал понимать, что происходит.
Усталые, шаркающие шаги смолкли. Звякнули петли, и времени для раздумий осталось ровно на один вдох. Талиан ухватил кинжал обеими руками, облизнул пересохшие губы и, когда крышка откинулась, вбил его со всей силы тану Анлетти в грудь.
Мужчина покачнулся, отступил на шаг и замертво рухнул на пол.
Выбравшись из сундука, Талиан выдернул кинжал и ударил ещё несколько раз, чтобы убить наверняка. Рука ни разу не дрогнула. Но когда взгляд случайно упал на кровать, где на пропитавшемся кровью одеяле лежал Фариан — кинжал вдруг затрясся и выпал из разжавшихся пальцев.
Освобождённый раб смотрел на него померкшими глазами и улыбался, и раззявленный разрез на шее улыбался вместе с ним.
В груди вмиг стало тесно. Мир перед глазами поплыл. Талиан из последних сил, едва ли не падая, вывалился из палатки на свежий воздух. Его вело из стороны в сторону, как пьяного. Вроде и не впервой было видеть трупы. Только сегодня врагов стрелами пачками со стены сшибал. Но то были враги… Он даже имени их не знал…
Давил как тараканов — и всего делов.
А тут…
Не по-осеннему ледяной ветер прошиб холодом до костей. Стемнело, вдоль главной улицы уже запалили смоляные факелы. Талиан втянул носом по-вечернему влажный воздух и спрятал ладони в подмышки, чтобы унять дрожь. Хотя какие пальцы? Его трясло всего.
На площадке перед палаткой громоздились кучи сваленных в беспорядке доспехов и оружия, и отдельно — захваченных вражеских стягов, но вокруг почему-то не было ни души. Хотя он отчётливо слышал доносящиеся будто издалека голоса и раскатистый басовитый гогот.
— В следующий раз, когда решитесь убить мага-целителя, потрудитесь отделить голову от плеч.