Тем временем тан Анлетти перешёл в наступление.
— Допустим, всё так и есть. Допустим, прямо сейчас Джерисар Второй со своей армией штурмует Джотис. Допустим, мы все лишились последних крох разума и, потакая желанию императора, решили вернуться, — произнёс тан Анлетти с хладнокровием, от которого по-настоящему стало жутко. — Вот только сейчас мы находимся примерно в двух днях пути от Фроанхеля. Столичный перевал в такое время года уже завален снегом. Начался сезон дождей, который продлится в лучшем случае до начала весны, в худшем — до самого лета. Все дороги, кроме имперского тракта, раскисли. Обозы по ним ни за что не пройдут. А имперский тракт пострадал от разлива Восточной Маеджи. Чтобы попасть к Столичному перевалу, нам придётся четырежды пересечь реку. На прошлой переправе, как вы помните, мы потеряли четыреста шестнадцать обозов. Кто подсчитает возможные потери?
Тан Анлетти вопросительно приподнял брови и обвёл сениев изучающим взглядом.
Брыгень почесал затылок и виновато пожал плечами. Мол, господин, сам знаешь — не силён я в математике. Келсин открыл было рот, но Севур, хмуро сдвинув брови-гусеницы, мотнул головой, и это заставило командующего Первой Джотисской армии умолкнуть. Закусив губу, Потитур скрестил руки на груди и низко опустил голову — и стало понятно, что ему хотелось высказаться, но он поостерёгся идти против решения остальных.
Поняв, что ответа не будет, тан Анлетти продолжил:
— Каждая переправа — это риск. Переход через горы зимой — риск в квадрате. Если выступим прямо сейчас, приведём к Джотису не войско, а жалкие его остатки, которые ничем осаждённым не помогут. Единственный вариант — ждать лета. Но тогда у Джотиса мы будем не раньше чем через семь месяцев. Не желаю вас расстраивать, мой император, но к тому времени город падёт. За все ваши труды и старания вам достанется пепелище с обугленными трупами, один из которых будет принадлежать Маджайре. Счастливое воссоединение семьи, не так ли?
Талиан в бессилии сжал кулаки.
— Должен быть другой выход!
— Да, и он есть, — с лёгкостью согласился тан Анлетти. — Нам нужно продолжить наступление здесь, в Кюльхейме, оттеснить гердеинцев к Рхее и перенести боевые действия на территорию противника. Тогда и только тогда у нас появится шанс прижать Джерисара Второго к ногтю. Вы понимаете меня? Мы сдадим противнику столицу. Пусть грабит. Рано или поздно, но ему придётся возвращаться домой. Вот тогда, на обратной дороге, мы и дадим решающий бой. И выиграем войну.
— Но какой ценой! — воскликнул Талиан с горечью.
— А вы знаете цену недавней победы? Не думаю… — Тан Анлетти приглашающе развёл руки, а затем сложил их у груди, выставив вперёд сомкнутые указательные пальцы. — Сении, отчитайтесь о потерях.
Кашлянув, чтобы прочистить горло, первым высказался сений Келсин:
— Четыреста мёртвыми, сто тринадцать ранеными — потери Первой Джотисской армии.
— Две тысячи триста семнадцать мёртвыми, тысяча шестьсот сорок восемь ранеными — потери Второй Джотисской армии, — буркнул сений Севур.
— Тысяча семьсот девять убитыми, восемьсот девяноста три ранеными — потери Третьей Зенифской армии, — вздохнул сений Брыгень.
— Шестьсот восемьдесят восемь убитыми, пятьдесят четыре ранеными — потери Седьмой Агрифской армии. Но это только благодаря мощной стрелковой поддержке левого фланга. Без неё нас бы ещё в начале боя смели, — добавил сений Потитур извиняющимся тоном.
— Двести семьдесят один убитый, ни одного раненого — потери Девятой Кюльхеймской армии, — произнесла танья Литана и гордо улыбнулась. — Наши бьются либо до смерти, либо не бьются вовсе. Такой уж народ.
— Пять тысяч триста восемьдесят пять человек — цена нашей победы, — подытожил тан Анлетти с едва уловимой грустью — И это число с каждым часом только растёт, потому что лекари, как ни старайся, всех спасти не смогут. Да и раненым нужен отдых, взять их с собой мы не сможем. Итого минус примерно восемь тысяч сто солдат за одну битву. Осмыслите это число.
Да что тут было осмысливать?
Если порядок остался тем же — II Джотисская армия встала по центру, III Зенифская справа, VII Агрифская слева, а I Джотисская разместилась позади остальных, — то и потери были соотносимыми. Единственное, чего Талиан не понимал, это когда успела подойти IX Кюльхеймская армия и какова была её роль в сражении.
Другое дело, что восемь тысяч от двадцати… это сорок процентов. Победили, да, но…
С тем же успехом можно было сказать, что и проиграли.