Тяжёлое имя. Не имя — почти приговор.
Но в глубине души Талиан всегда хотел ему соответствовать.
— Да здравствует император! — выкрикнул кто-то из толпы.
Его слова подхватили остальные, и эхо пронеслось волнами по всему лагерю.
Талиан мучительно покраснел. Он вовсе не этого добивался…
Остальные разбойники и снесённые им головы пронеслись словно страшный сон. Огни факелов расплывались в тонкие вертикальные полосы, когда Талиан пытался рассмотреть очередное лицо. Глаза жгло от катившегося со лба пота, но вытереть его не было сил. Видит Адризель, если бы он отмотал тридцать кругов по плацу в полном вооружении — и то был бы свежее.
Наконец осталась одна девушка. Последняя. Сота Колбин охрипшим голосом начал зачитывать приговор.
— Как тебя зовут? — спросил Талиан.
— Разве у курицы спрашивают её имя прежде, чем зарубить в суп?
В темноте блеснула белым широкая улыбка. Она что, над ним издевается?
— Ладно… в общем… я хотел пр-редложить… — от усталости Талиан вдруг начал запинаться. — Б-будешь моей фавор-риткой? Я не хочу р-рубить тебе гол-лову…
Сказал — и мысленно застонал. Фраза вышла скомканной и совершенно нелепой. Выглядело всё так, будто он предлагает ей либо умереть, либо разделить с ним постель.
Даже не верилось, что, намучившись с разбойниками, он под конец всё испортил.
— Вообще-то, я…
— Хм… интересно… — перебила его она. — У меня за левым ухом спрятана монета. Достаньте её.
Ситуация становилась всё более нелепой.
Вздохнув, Талиан протянул руку и медленно погладил её за ухом. И чтоб его волки съели! Там действительно была монета! Крохотный медяк, спрятанный за кончиком уха, держался на чём-то липком.
— Отковыривайте. Не бойтесь.
— Это сейчас так важно?
Вместо ответа, девушка кивнула, и Талиан неловко стал отдирать монету. Сота Колбин уже дочитал приговор и ждал. Время утекало сквозь пальцы, а он никак не мог справиться с каким-то медяком…
Из рядов воинов донеслось перешёптывание и приглушённый расстоянием смех.
Наконец монета была у него в руке. Но заглянув в глаза напротив, Талиан понял, что рано обрадовался. Девушка глядела с вызовом и неприкрытой злобой.
— Я покупаю ночь с императором. Согласны ли вы стать мальчиком для развлечений за одну-единственную медную монету? — Она выразительно выгнула бровь и скривила губы в подобии усмешки. — Или всё же отрубите курице голову?
Опустив подбородок, Талиан уставился себе под ноги. Ему сразу надо было ей объяснить, что фаворитка — всего лишь прикрытие и на её тощие кости видов он не имеет. Ну… не то чтобы совсем никаких, но…
Неволить её он точно не собирался.
— Мой император, вы не можете продолжать? Вам плохо? — спросил сота Колбин, растерявшийся из-за задержки.
Талиан сжал в кулаке монету и поднял голову.
— Как я могу отказаться? Ведь ты предложила мне все деньги, какие у тебя были. Все до последней монеты, — сказал и развернулся лицом к соте Колбину: — На сегодня с казнью закончено. Эта девушка уйдёт со мной.
— Талиан-Талиан… — произнёс тан Тувалор и осёкся.
Клинок, прочертив в воздухе широкую дугу, замер у кадыка соты Колбина. Толстяк чуть не выронил из рук свои записи от испуга.
— Ты не посмеешь пролить кровь…
— Посмею! — он перебил бывшего наставника на полуслове и в доказательство разрезал кончиком меча ткань плаща. Тот с тихим шелестом упал к ногам соты Колбина и лёг ровным полукругом. — Очень даже посмею…
— Чему я тебя учил? Не смей перебивать старших.
Старик неторопливо подошёл к ним и остановился аккурат в месте, куда бы при всём желании Талиан не смог бы дотянуться клинком.
— Ты не посмеешь пролить кровь моего сына оружием Морнгейла.
— Вашего сына?! — воскликнул у него из-за спины Демион, запнулся и чуть не упал, неуклюже замахав руками.
— Ор-ружием Морнгейла?.. — вторя ему, переспросил Талиан.
Казалось, не только они вчетвером — весь мир потрясённо замер. Сказанные слова были слишком чудовищны, чтобы оказаться правдой… И Талиан… он ещё поверил бы, что сота Колбин внебрачный сын тана Тувалора. Мало ли, какая милая улыбчивая девушка лет тридцать — тридцать пять назад тому приглянулась? Бастардов ведь не считают. Но один из легендарных клинков первого императора…
В своё время Морнгейл I подарил Сергине одиннадцать мечей — по одному за каждого рождённого сына, — и они передавались в роду Светлых танов на протяжении шестнадцати поколений. Отдать кому-то чужому один из четырёх оставшихся, которые не сломались, не потерялись и в целости дошли до сегодняшних дней…