Нет! Это просто немыслимо!
— Как много сразу вопросов. — Тан Тувалор подошёл ближе и, улыбнувшись, положил ладонь ему на клинок. — Я знаю, какие мысли вертятся сейчас в твоей голове. Они все написаны у тебя на лице, мой мальчик.
— Ваши слова не могут быть правдой! — выпалил Талиан.
— Когда-то я отдал этот меч Феллору*. В его руках древняя сталь пела музыку ветра. — На лице старика промелькнула и погасла улыбка. — Когда он погиб… я думал, что отдам меч своему внуку, но он… — тан Тувалор понизил голос до шёпота, — оказался совсем его недостоин.
— Но я вам никто… Как можно было… Наследие семьи…
Талиан закрыл глаза, чтобы собраться, но стало лишь хуже. Он вспомнил дни, когда был просто мальчишкой, носящимся по двору с палкой в руках, который под ярким сергасским солнцем изображал из себя бывалого воина. И тана Тувалора, но не такого, не дряхлого и лысеющего, а ещё крепкого и черноволосого, который легко мог догнать и наподдать розгами по заднице, если узнавал о проказе.
Но нельзя! Нельзя поддаваться чувствам!
Иначе он не сможет исполнить свой долг и отомстить за отца…
Спазм сковал горло — не продохнуть. Руки сжали рукоять меча слишком сильно и вдруг задрожали. Талиан открыл глаза и ничего не увидел. Мир поплыл из-за подступивших слёз.
Тан Тувалор спокойно отвёл лезвие в сторону и опустил руки ему на плечи. Слегка встряхнул.
— Знаю, я дал тебе тысячу поводов для обиды и злости. Никогда не щадил. Постоянно ставил перед непростым выбором. Заставлял вставать на ноги после каждого падения. Но ты тоже меня пойми. Я похоронил четырнадцать детей и пятерых внуков. Это… слишком большое число для одной жизни. — Тан Тувалор смотрел на него, и впервые Талиан заметил разницу в их росте. Всю жизнь старик казался ему высоким, а теперь вдруг ссутулился и стал ниже. — Можешь меня ненавидеть. Я оставляю за тобой это право. Но от меча отказываться не смей. Пусть не родной, но ты мой сын. Носи его с гордостью.
— Нет… Нет! Это…
— Всё ещё мне не веришь? — Старик на мгновение прищурился. — Помнишь день, когда я тебе его подарил?
Талиан кивнул. Как же было не помнить? Он тогда тоже рубил преступникам головы.
— Вспомни тогда и поставленное условие. Вспомни — и нарушь его. Сегодня ты оправдал мои ожидания. Молодец! — Тан Тувалор похлопал его сбоку по предплечью и отпустил. — Можешь забрать девушку. Настаивать на её казни я не стану. Но знаешь… Спать с ней я бы всё же побрезговал. Кто знает, через скольких мужчин она прошла?
На этом всё вчера и закончилось…
И даже хитроумный план Фариана с объявлением о беременности не пригодился…
Вот только душу словно разорвало надвое. С одной стороны, был родной отец, отославший прочь, с другой — тан Тувалор, жестокий и бессердечный старик, который столько раз лупил его розгами, что, казалось, только и мечтает, что сжить со свету. Но те вчерашние слова… и этот меч…
Талиан упёрся рукой в пол: его всего трясло. Немой крик рвался наружу, тараня рёбра и оседая металлическим привкусом во рту. Но за ширмой копался Фариан — и Талиан кусал костяшки пальцев, раздирая кожу зубами, в безуспешной попытке сдержаться.
Не крик, приглушённый вой, утробный и низкий, вырывался из сведённого судорогой горла. Почти рычание.
Выбор между отцом, никогда не любившим, но родным, и человеком, воспитавшим, который… который… любил его, наверное, даже больше, чем родных сыновей, казался чем-то чудовищным.
Что ему теперь делать? Как отомстить за отца? Адризель всемогущий… как?!
Талиан вытер рукой катившиеся по щекам слёзы, медленно выдохнул и снова взялся за клинок. Он разберётся с этим позже. Вот вернётся в Джотис, соберёт необходимые доказательства, найдёт свидетелей — и будет уже что-то решать. А сейчас нужно проверить, правда ли у него в руках один из мечей Морнгейла.
Он не будет думать о тане Тувалоре. Он просто сделает шаг на пути к цели. Всего один шаг — и всё.
С этими мыслями Талиан аккуратно снял рукоять. Она оказалась обманкой. Настоящая рукоять — наборная, из сияющих драгоценных камней — была спрятана внутри. Он осторожно коснулся её пальцами и чуть не обжёгся.
От камней шло ощутимое тепло.
Теперь последние сомнения умерли — у него на коленях лежал «Кровопийца» или, как его ещё называли, клинок старшего сына.
Про меч ходили легенды, будто забирая силу у поверженных врагов, он возвращает своему обладателю здоровье и молодость. Продлевает жизнь. И глядя, как сплетаются в глубине камней тончайшие нити, как мерцают золотом и манят к себе прикоснуться, Талиан не мог им не верить.