Полупрозрачный шёлковый хитон, чуть приспущенный с плеч, мягко облегал тонкую фигуру. На шее в свете свечей блестел рыжим широкий рабский ошейник. От него капелькой вниз свисал небольшой нефритовый кулон – под цвет глаз. Малиновую с золотом ленту завязали под грудью так, чтобы одежда упала на пол, если потянуть за её свободный конец, а русые с рыжиной волосы почему-то оставили распущенными.
Талиан поймал себя на том, что неотрывно смотрит на грудь, и моргнул.
Но какая же она была шикарная! Небольшая – такая легко бы уместилась в ладонь – и острая, со смотрящими в стороны сосками, которые отчётливо проступали сквозь невесомую ткань. Не грудь, а словно две дольки лимона, такая же свежая и манящая.
– Это точно та девушка?
– Да, мой император, – отозвался Фариан и добавил, не скрывая ехидства: – Если бы вы подняли взгляд повыше, могли бы убедиться в этом сами.
Щёки словно обожгло огнём. Талиан судорожно схватился за книгу, зачем-то переставил свечку с места на место и почесал лоб.
– Кхем… Ты это… займи её чем-нибудь, пока я буду читать.
– М… уверены? – уточнил раб вставая.
– Да.
Талиан уткнулся носом в книжку и только когда девушка прошла мимо него и улеглась вместе с Фарианом на кровать, сообразил, что держит страницы вверх ногами.
Адризель, спаси и помилуй!
Два месяца с армией на марше – и что?! Первая встреченная девушка приковывает к себе взглядом намертво… И вот он уже рвётся её спасать… И – мало ему было своих проблем на голову! – таки спасает…
Тяжело вздохнув, Талиан уставился в книжку.
Если бы ещё он мог насладиться плодами своих стараний.
Ясновидение – последнее направление в голубой группе – оказалось самым интересным. С его помощью можно было передавать мысли-вестники, видеть события, происходящие на расстоянии сотен и тысяч миль вокруг, создавать иллюзии, становиться невидимым и читать намерения других людей, находясь от них в непосредственной близи.
Если тану Анлетти достался этот дар, миссию по его «спасению» от безумия можно было считать проваленной уже сейчас. С такой способностью тот всегда бы оставался на шаг впереди. Как ни рвись – не обгонишь.
Про зелёную ветку Талиан читал в подавленном состоянии, постоянно возвращаясь мыслями к тану Анлетти, и почти ничего не запомнил. Кажется, магия там делилась на ту, что поддерживала в воинах жизнь и исцеляла раны; на ту, что, наоборот, жизнь отнимала и тянула силу из врагов, как его «Кровопийца», а последним шло вообще что-то малопонятное.
Он так и не смог разобрать название, только несколько заклинаний: «Светоч», «Призыв НВ» и «Ослепление».
Талиан отложил книгу, упёр локти в стол и, запустив пальцы в волосы на затылке, с силой потянул.
Чем больше читал, тем сильнее крепла уверенность: сам он не разберётся. Ни в жизнь!
От всех этих малопонятных знаков, терминов и формул только голова пухла. Лицо горело от усилий вникнуть в смысл, из ушей почти шёл пар, но всё бестолку! Сколько он ни мучил глаза, понимания так и не появлялось.
Как весь этот туманный набор цифр и букв мог помочь ему выстоять против тана Анлетти? Как?!
Ему бы начать с чего-то попроще… С основных понятий… Как применить заклинание и не убить никого при этом, например…
Отчаяние подкатило комом к самому горлу, и в этот момент с кровати донеслось подозрительное шуршание. Талиан обернулся через плечо и потрясённо замер: узкая девичья ладонь настойчиво пробиралась по груди раба вверх. Когда же пальцы, зацепившись за вырез у шеи, стянули рубаху вниз, девушка мягко, словно спрашивая разрешения, коснулась губами предплечья, затем, уже смелее, плеча и наконец шеи.
Фариан собрал волосы на одну сторону и наклонил голову набок, чтобы ей было удобнее, но его лицо оставалось при этом абсолютно бесстрастным. Даже мраморные статуи Величайших на горном перевале выглядели живее. А вот о девушке сказать того же было нельзя…
Румянец на смуглых щеках и приоткрытые губы, мягко вбирающие мочку уха.
Опущенные веки и подрагивающие ресницы.
От одного её вида становилось жарко!
Талиан сглотнул и отвернулся, чувствуя, как шевелится то, чему не стоило сегодня поднимать голову. Пришлось напомнить себе, что эта девушка не для него. Это с рабом она вела себя свободно, а ему в лицо оскорбления выплюнула. Да ещё заставила отдирать монету.
Осознав, что ревнует и злится, он поднёс пальцы к огню свечи, позволив пламени жадно облизнуть кожу, и держал, пока боль не привела в чувство.
К счастью, не все страницы в книге были написаны на староморнийском. Талиан пролистал объёмный список заклинаний каждой группы с подробными описаниями эффектов и необходимых условий для их прочтения, в которые никак не мог вникнуть, и почти в самом конце обнаружил записи от четырёхсот семнадцатого года.