Кто-то, как и он, пытался разобраться в написанном и сумел пойти дальше, составив таблицу. К ней шли пояснения, вчитавшись в которые, Талиан моментально забыл о том, что происходило у него за спиной.
Оказалось, тройственная система правления – с императором во главе и двумя танами, Светлым и Тёмным – появилась отнюдь не случайно. Чтобы замкнуть круг силы и впустить в мир великую магию, нужны были трое магов, по одному от каждого цвета. Первый отвечал за атаку, второй – за защиту, а в обязанности третьего входила поддержка и устранение вреда от пропущенных атак противника. Только… Талиан никак не мог представить, как это выглядело. Против кого они сражались?..
У каждого воинского подразделения была своя, чётко определённая задача: лёгкая пехота завязывала бой, тяжёлая – принимала основной удар на себя, лучники помогали сдерживать противника, а кавалерия вносила сумятицу, атакуя с тыла и флангов.
Что делала магия? Откуда она появилась? Какой служила цели?
Ответов не было.
Правда, кое-что интересное для себя Талиан всё-таки нашёл. Непроизносимый набор букв из зелёной ветки читался как «Нэвистер». Так называли человека, способного видеть и управлять нэвиями. Не только тот, с кем он разговаривал в императорском дворце, были ещё и другие. И записка отца: «Найди нэвия» – на самом деле могла означать встречу с кем угодно.
Или, вот, непонятные значки «НД» и «КЗ», которые Талиан видел у каждого заклинания, обозначали направление движения силы: внутрь или наружу. В первом случае, маг забирал силу у мира, во втором – отдавал миру свою. Поэтому для всех заклинаний с пометкой «КЗ» требовались камни.
Но на этом всё. Перевернув последнюю страницу, Талиан тяжело вздохнул и ссутулился. А из-за спины, будто нарочно, донеслись первые стоны – обрывистые и сиплые, будоражащие воображение…
– Фариан, подойди ко мне, когда закончишь. Ты мне нужен, – произнёс он, не оборачиваясь, и уставился немигающим взглядом на пламя свечи.
Возможно, раб сможет ответить на его вопросы. Хотя бы на часть.
Но время шло, свеча успела растаять на треть, а стоны за спиной стихать и не думали. Поняв, что ещё немного – и он вытащит Фариана из кровати силой, Талиан хлопнул ладонями по столу, встал и вышел из палатки наружу.
Влажный ночной воздух, насыщенный ароматами травы и прелых листьев, слегка остудил его пыл. Дышать стало легче. Талиан прошёлся вокруг палатки, собирая сандалиями выпавшую росу, размял ноги и понял, что готов вернуться.
Или пока ещё нет?
Он посмотрел на свои руки, на тёмное небо без звёзд, на руки, на небо и протяжно выдохнул. Надо было как-то унять в пальцах дрожь. Талиан запрокинул голову, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Выдох-вдох. Вдох-выдох. Как так получилось, что он стал зависимым?
Хочет этого или нет, он должен полагаться на Фариана. На его знания и опыт. На его суждения о людях. На его верность.
В груди клокотала бессильная ярость. Проще было отрубить рабу голову – и дело с концом! Только это ничего бы ему не дало.
Талиан открыл глаза, но мгновением позже понял, что зря. Чернота небесного свода необозримой громадой давила на плечи, прижимала к земле, грозила истереть в пыль. Он задыхался под этим небом. Слишком беспомощный, чтобы выжить сам, но обязанный защитить страну от вторжения.
Адризель всемогущий! Даже девушка предпочла ему раба. Какой же он сейчас, наверное, жалкий…
Хлопнув себя по щекам, Талиан встряхнулся и вернулся в палатку. Внутри, сидя за столом и потягивая из кружки отвар, его ждал Фариан. Вся шея и грудь у него была расцвечена багровыми пятнами.
Талиан лишь крепче стиснул зубы, борясь со вспыхнувшей ревностью.
– Девушка спит. Можно говорить свободно. Только тихо.
– Мог бы набросить что-нибудь, – буркнул шёпотом Талиан, усаживаясь рядом.
– Мне не холодно.
От раба, и правда, шёл жар. Талиан чувствовал тепло рукой и плечом, и от этого было противно и как-то даже неловко.
– Эмн… д-девушка тебе понравилась? – спросил он, но в голос против воли пробралась обида.
– Я был нужен вам для этого? Удовлетворить ваше любопытство?
Уязвлённый чужой колкостью, Талиан повернул голову и уже открыл рот, чтобы ответить в том же тоне, когда натолкнулся на совершенно потерянный взгляд. Глаза раба смотрели и словно ничего перед собой не видели. Его будто здесь и не было.