– Но почему лишь девочки?
– Они же ведь под моим руководством будут. Мне чисто психологически проще командовать девочками, чем мальчиками.
– А почему не использовать для этой цели нормальных, взрослых ревизоров, которых обмануть гораздо труднее. Да они и так есть. Зачем повторять их?
– Они не будут их повторять. Они не станут смотреть никаких документов, никаких учебных тревог. Вообще ничего. Просто приедут, посмотрят и уедут. Молча. Я где-то, не помню где, вычитала такую фразу: "Сила дурака – в молчании". Ну или, если иначе, то: "Молчи, сойдёшь за умного". Вот, в таком ключе. Приехать, глубокомысленно помолчать, и уехать. Как идея?
– Не знаю. Нужно подумать. А вообще – интересно. Ревизор – джокер. Не понятно, то ли туз, то ли двойка. И готовить таких гораздо быстрее и дешевле, чем нормальных ревизоров.
– Угу. Ладно, пошли домой. Мне холодно. И обед скоро. Ты останешься?
– Нет. Мне сегодня некогда. Как холодно? В собольей шубе?! Эльза! Что же ты молчала? Немедленно возвращаемся! И не вздумай мне тут простудиться!..
Охх. Вот ведь, не было печали. Представляете, Гитлер в меня влюбился. Не как в женщину, конечно. Как в дочь. После того случая, когда я спасла его, а меня ранили, он меня удочерил. И, кажется, слишком серьёзно сам всё это воспринял. Переклинило его. Он ведь, в сущности, очень одинокий человек. У него только Ева Браун раньше была. И собаки. А теперь вот я ещё его семью изображаю. А больше и нет никого. То-то Гитлер на меня и вывалил всю свою нереализованную отцовскую любовь и заботу. По его настоянию, я с ним даже на "ты" перешла. Просто папа и дочка. Семейная идиллия.
Меня и раньше охраняли – мама не горюй. А теперь и вовсе… Тот ночной штурм моего домика завершился полным поражением моей охраны. И теперь меня, помимо роты СС, постоянно охраняет отряд из шести танков. (Шумные, сволочи!) Причём все – "четвёрки". Из них два – дежурные. То есть с прогретыми двигателями и экипажами внутри. Прокопали резервную линию связи, а в непосредственной близости от места моего обитания расположились два полка вермахта. И помощь от них можно вызвать не только по телефону и по радио, но, в крайнем случае, также и выстрелом из сигнальной ракетницы.
У нас тут уже конец декабря. Зима. Скоро Рождество, а там и Новый Год. Католическое Рождество, конечно. Причём немцы, как я уже успела узнать, главным праздником считают именно Рождество, а не Новый Год. Это при том, что Гитлер религию особо не жалует. Хотя сильно и не препятствует. В отличие от Бормана. Тот вообще… Церковь, ксендзы, монахи… чуть ли не плюётся. Ярый атеист. Как и я.
На этой почве мы с ним и сошлись. Помирилась я с ним. Гитлер Бормана простил, поверил тому, что его обманули заговорщики. Да и я за него просила. Не знаю, вот чем-то симпатичен он мне, как человек. Опять же, настоящий Штирлиц в кино с ним общался. Да и сам Борман ко мне стал относиться гораздо лучше, когда уяснил, что я на его место вовсе не претендую (оно мне надо, такой воз переть?). Сам же он на моё место пролезть и совсем никак не мог. "Борман – дочь Гитлера?" Я вот не могу даже теоретически представить себе варианта, при котором такое возможно. Фантазии не хватает.
А вообще, действительно холодно. Даже, несмотря на соболью шубу. Зря я думала, что не смогу носить её в окрестностях Берлина. Сегодня температура минус семь. Я же замёрзла после часовой прогулки и в шубе из русских соболей. Или, может, это я ещё после ранения окончательно не оправилась?
Но едва мы с моим "папой" вышли из леса, как к нам бегом подбежал старший адъютант Гитлера, недавно произведённый в генерал-майоры Шмундт, и выкрикнул:
– Мой фюрер, они начали!
– Что начали?
– Ну, эээ… – Шмундт покосился на меня.
– Говорите, Шмундт. Прямо говорите, кто и что начал.
– Сталин ввёл войска в Западную Армению. Советский Черноморский флот вышел из Варны.
– Понятно. Сигнал Шоберту. Пусть выступает. Операция "Неаполь" начинается…
Глава 24
…указом фюрера объявляется государственным праздником и нерабочим днём по всему Рейху. С 1 июля 1942 года для всех женщин-рейхсдойче старше 25 лет обязательная трудовая повинность заменяется на добровольную. Также до конца текущего года из рядов вермахта будет демобилизовано от одного до полутора миллиона военнослужащих.